поверила, хоть и боялась.
С лестницы спустилась белокурая кудрявая девочка лет восьми. На ней было надето розовое платье с белыми рюшами и лаковые сандалии.
–Мама! Мама! – Она спрыгнула с последних трех ступенек и прокричала наверх.
–Что ты орешь?!
Из боковой комнаты, наверное, столовой, вышел высокий худой парень лет двадцати. Его дымчато-коричневые волосы тоже немного вились, но не так, как у девочки.
–Ты злюка! – Девчонка показала ему язык и снова побежала наверх.
Парень безучастно почавкал жвачкой и вернулся в столовую.
Ангелина смотрела на них, закрыв рот ладонью и слезы крупными градинами катились по ее лицу. Самаэль сжимал кулаки в бессильной злобе. Он ненавидел этих детей, хотя и понимал, что они ни в чем не виноваты. Это не позволяло ему наказать их.
Но вот послышались более глубокие голоса взрослых и на лестнице показались мужчина и женщина, держащие за руку девчушку.
–Милая, твой брат уже готов? – Спросила женщина.
Ее тонкое платье в горошек облегало стройную фигурку и муж, очевидно, до сих пор восхищался этим фактом, судя по тому, какие плотоядные взгляды он бросал на нее.
–Мне обязательно туда тащиться?
Парень снова вышел в прихожую, на этот раз, закидывая в себя чипсы.
–Ты еще не готов! – Взвизгнула женщина.
Парень небрежно посмотрел на свою одежду: рваные джинсы, толстовка, серая футболка, кеды.
Он оскалился, оголив ровный ряд керамических зубов.
–Я пойду так или не пойду вообще.
Мужчины оставил руку дочери и подошел к сыну, тыча в него пальцем:
–Ты, черт возьми, переодеваешься, – он повысил голос: – идешь наверх и переодеваешься!
Он минуты три играл в переглядки с сыном, в которой у младшего не было ни одного шанса. Парень обошел отца, задев его плечом, одними губами прошептал извинения матери, потрепал сестренку по макушке, которая теперь смотрела на него, надув губы и упрямо удерживая слезы.
–Мы подождем на улице. – Сурово произнес мужчина.
Его жена и дочь вышли вслед за ним.
Ангелина повернулась к Самаэлю и, сквозь слезы, произнесла:
–Забери меня отсюда.
Самаэль поднял ее подбородок и наклонился к губам, лишь одну долю мгновения прикоснувшись к ним своими. Ангелина не успела ничего понять, видя лишь его глаза, которые горели алым цветом и тут же они оба оказались в ее собственной гостиной.
Самаэль отодвинулся от нее, но руки держал чуть ниже плеч, поглаживая их вверх-вниз. Ее кожа похолодела, а его руки, наоборот, стали горячими, как раскаленные котлы.
Ангелина отрывисто дышала и медленно моргала, только способная лишь открывать рот в немой сцене.
–Прости меня. – Заговорил Самаэль.
Он смотрел на ее лицо и ему хотелось вернуться обратно в ад, потому что смотреть на ее страдания было сложнее, чем ежеминутно мучить тех, кто заслуживал этого. За это он и ненавидел Творца. Дьявол наказывал, мучил, ненавидел, испытывал, соблазнял, но лишь тех, кто это заработал и не скрывал