считать себя только третьим лишь,
То есть лишним, всегда обидно.
Но пробился сквозь пласт загаженный,
Рвётся ввысь, к земле не склонённый,
Мною ради добра посаженный
Символ веры – росток зелёный.
«Сентябрь. И рождаются строчки…»
Геннадию Морозову
Сентябрь. И рождаются строчки,
Обычные строчки,
Что дни всё короче, короче,
Прохладней денёчки.
А дней нам отпущено сколько,
То знает Всевышний…
О, сколько на панцирных койках
Задумано виршей
В общаге, кирпичной халупе
В столице России!..
И мели встречались, и глуби,
И тёмные силы.
О юность!
Стихи на бумаге
Не ведали грусти.
Мы в гости, набравшись отваги,
Ходили к Августе,
К той самой, любови поэта,
К есенинской музе.
А было, ты помнишь, всё это
Ещё при Союзе.
«Далёкие, милые были…»
Туманные дали…
И книги у нас выходили,
А книги читали.
Поэтам платили неплохо
За каждую строчку…
Иная сегодня эпоха.
Но ставить ли точку?
О нет, мы с тобою не бросим
Занятие это.
Идёт по Касимову осень,
Волнует поэта,
Тревожит душевные раны,
И в пасмурный вечер
С берёзы летят гонорары
Поэту навстречу.
«Край Оки, где ныне судоходства…»
Край Оки, где ныне судоходства
Нет почти, лишь рыбаки одни,
Мы идём, исполнены сиротства,
Со Старого Посада от родни.
Их земные завершились судьбы.
На могильном камне – две строки.
Нам они близки по самой сути,
Потому что наши земляки.
Говорим с тобой о том, об этом.
Гладь Оки прозрачнее стекла.
Есть о чём погоревать поэтам
В городе, где юность протекла.
С нами они, те, что на погосте.
Жизнь ещё бурлива, как вино.
Помнишь, прошлый раз ходили в гости
В Сынтул – к Боре, к Жене – в Клетино?
Нет, ещё не затупились перья.
Кудри ещё чешем гребешком.
Мы ещё рванём с тобою в Перво,
Если хватит силушки, пешком.
Памятник Пушкину в Касимове
Я прежде и не знал,
Что в давние года
От радиоузла
Шла кузниц череда.
Всё, верно, было так:
Держали в кузнях жар.
Ямской широкий тракт
На Муром здесь лежал.
А звон во все концы
И ночью шёл, и днём.
Фельдегеря, купцы,
Лихие с кистенём.
То стук, то перестук.
Прощальный взмах платка.
На кованый сундук
Цена до потолка…
Подковы, стремена…
Минуло много лет.
Иные времена.
А в сквере ты, поэт,
Близ