почему не решился остановить их веселье. Лейтенант усадил его на зарядный ящик, стряхнув комочки земли. Солдаты снова повернули лица к елке, к ряженым, а те опять принялись кривляться, лобызаться, тискать друг друга, желая понравиться подошедшему командиру.
Дед Мороз надул бицепс с голубой веной, блестел золотым браслетом. Схватил Снегурочку за тряпочные груди, затанцевал перед ней, выкрикивая частушку, пяля на солдат выпученные белки. Крутил в грязной, изображавшей бороду тряпке красным, по-собачьи влажным языком.
С маленькой Снегурочкой
Мы играли в жмурочки!
Завалил под елочкой.
Засадил иголочку!
Ох ты, ох ты!
Он шлепал по броне башмаками, двигая непристойно животом, прикладывал оттопыренный палец к паху. Солдаты вокруг улюлюкали, хватали себя за бока. Молоденький лейтенант-херувимчик гоготал вместе со всеми. Кудрявцеву было неприятно слышать эту расхристанную, блатным голосом пропетую частушку.
Неприятен вид лейтенанта, неотличимого от солдат своим вульгарным свистом. В этой неотличимости таилась ненадежность, угадывался дух тления. Войска, набранные наспех, с миру по нитке, по разным гарнизонам, не успели превратиться в слаженные, проверенные в учениях боевые единицы.
Снегурочка мельтешила кривыми волосатыми ногами, обмахивалась вместо платочка рваным куском газеты, отвечала партнеру:
Командир у нас красивый,
Как цветочек аленький.
Посылает всех нас на «х»,
У него он маленький!
Ох ты, ух ты!
Все гоготали, оглядываясь на румяного лейтенанта. Тот покраснел, не зная, как реагировать на дерзость. Решил не подавать виду, что оскорблен. Смеялся вместе со всеми, красный от обиды.
И это неприятно поразило Кудрявцева – разнузданность и наглость контрактников, залетевших в бригаду бог весть из каких бараков и вытрезвителей. Взводный был слаб и неопытен, не умел поставить наглецов на место.
Дед Мороз отскочил от Снегурочки, едва не опрокинув елку с начищенной гильзой. Пустился вприсядку, громыхая по корме, и все тем же приблатненным надрывным голосом пропел:
Подошел ко мне чечен,
Показал метровый член.
Взял со склада я тротил
И его укоротил!
Ух ты, ох ты!
Он вытанцовывал, держа над головой руку с браслетом, а Снегурочка, виляя бедрами, дергала впалым животом, на котором среди пупырышков и царапин извивалась синяя наколотая змея.
Все дружно гоготали, били, кто ложкой в котелок, кто гаечным ключом в гусеничный тракт. Один, босой, ноги в расшнурованных ботинках, сделал из газеты хлопушку, надул, громко хлопнул, кинул разорванную газету в танцующих.
Кудрявцев усмехнулся, поймал себя на том, что ему нравится грубая частушка. Он, подобно солдатам, ожесточен против этих ржавых, посыпанных инеем холмов, из-за которых нет-нет да и прилетит одинокая свистящая пуля.