мозгу, тело напрягалось, словно в ожидании новой опасности, дыхание учащалось, и хотелось что-то делать: драться, бежать, кричать! Все, что угодно – только не ждать безвольно – что будет дальше? Хотелось двигаться, совершать поступки, влиять на события. Это странное, волнующее чувство: словно сыграв своего врага – коварного и жестокого Поджигателя – он, Мим, сам обрел часть его природных качеств.
Гор слышал о таком. Его наставник, старый Мим Йоко рассказывал немало историй, что происходили с Мимами в давние времена – когда в Конгломерате было не столь спокойно, и Мимам часто приходилось сталкиваться с недружелюбным отношением, а иногда – и применять Отражение. Йоко говорил, что после первого Отражения некоторые Мимы ощущали странную зависимость и специально искали повод вновь применить этот тайный коварный прием. В те времена найти приключения на свою голову было нетрудно. И некоторые, не очень благоразумные Мимы совершали много, очень много Отражений.
Это весьма хитрая штука – играть своего врага лицом к лицу. Однажды может наступить момент, когда Мим слишком уж достоверно входит в роль, и из защищающегося превращается в убийцу. Говорят, в один момент Мим перестает быть Мимом.
Он становится чудовищем.
Гор не боялся стать чудовищем. Ведь медленно и неуклонно превращаясь в краткоживущего, он и без того становился уродом. И лучше уж быть монстром, чем его жертвой…
…Размышления Гора прервал направленный на него взгляд: не вполне осмысленный, устремленный из-под опухших век какого-то незнакомого человека, незаметно подошедшего к столику, положившего на его поверхность грязные руки, торчащие из засаленных рукавов бесформенного плаща. Лицо человека было обрюзгшим, небритым, и сам незнакомец выглядел вполне опустившимся бродягой.
– Приятель, не угостишь пивом? – довольно бесцеремонно поинтересовался бродяга.
Гор пристально посмотрел на говорившего. Он вдруг неожиданно почувствовал в том что-то родственное: возможно, вспомнил те мучительные голодные дни, пока добирался сюда, прячась от патрулей, страдая от холода и ощущения безысходности. А потому, не говоря ни слова, пододвинул бродяге стакан.
– Премного благодарен, – сказал тот и степенно, с каким-то особым бродяжим шиком, отпил полстакана, задумчиво смакуя, словно оценивая палитру вкусовых качеств. Типаж был весьма колоритный, и Гор почувствовал к тому какой-то профессиональный интерес.
– Есть хочешь? – спросил Гор, откусывая от бутерброда.
– Я не сомневался, что вы предложите, – вежливо сказал бродяга. – В вас сразу видно благородного человека. Хоть вы и из Линии Темных…
Гор замер с набитым ртом. Сначала он не сообразил, что его ввело в ступор. Но через пару секунд он настороженно уставился на незнакомца, ожидая подвоха.
– Вы… Мусорщик? Вы пришли за мной?
Бродяга хрипловато рассмеялся:
– Неужто я похож на Мусорщика? Это мой вид подталкивает вас к столь оскорбительной оценке?
– Я