пожалуйста, а госпожа Мальвина – здесь живёт? – запинаясь, спрашивает Пьеро.
– Как не здесь? – ухмыляется Джузеппе. – А ты ейный бывший?
– Оставьте, пожалуйста, это панибратство! Мы с вами даже не знакомы!
– Ну так сейчас познакомимся. Выпьем – и будем здоровы. Или ты брезгуешь, гад?
– По какому праву вы тыкаете мне и называете меня – гадом?
– Да потому что ты типичный гад. Как же тебя ещё называть? – удивляется Сизый Нос.
Непонимание между столяром и поэтом усиливается, ещё чуть-чуть – и воздух между ними раскалится настолько, что вспыхнут и заполыхают все угодья. К счастью, на пороге домика появляется Артемон. Быстро оценив ситуацию, он хватает Пьеро под руки и тащит его на веранду.
– Это вы? – краснеет Мальвина и проливает чай на белую скатерть (к счастью, Буратино поблизости нет – он только недавно научился аккуратно чаевничать, и такой пример был бы ему во вред)
– Поверьте, я случайно шел мимо, и вдруг этот мужчина, ваш садовник, окликнул меня.
– Я всё понимаю. Хотите чаю?
– Удобно ли?
– Садитесь вот на этот стул – здесь удобнее.
Только после трёх чашек чая с молоком и сахаром, Пьеро решается произнести то, ради чего он пришел:
– Скажи мне, ты счастлива с ним? Он ведь сделан совсем из другого материала, не то, что мы с тобой.
Солнце скрывается за небольшой безобидной тучкой. Над лужайкой проносится порыв ветра, и вся лесная и полевая мелочь ненадолго замолкает. Слышно, как на улице Джузеппе бодро вонзает лопату в податливую почву.
– Сначала с ним было очень тяжело, – понизив голос, признаётся Мальвина. – Невоспитанный, грубый, чурбан! И при этом – самоуверенный нахал, каких мало!
– Этого следовало ожидать, – подаётся вперёд Пьеро. – Полное отсутствие воспитания и сомнительное происхождение этого типа говорят сами за себя.
– Но он так старался! – заступается Мальвина. – Он так хотел стать умненьким и культурным мальчиком, что в конце концов у него это получилось!
– Поздравляю, ты прекрасная воспитательница, – ехидно говорит Пьеро. – Ну а теперь, когда столь благородная миссия выполнена – ты ведь признаешься себе в том, что всю жизнь любила только меня?
– Я никогда этого не скрывала, – шепчет Мальвина.
– И ты, наконец, откажешься от этого, пусть воспитанного и образованного, но всё-таки полена, во имя нашей великой любви?
Солнце выглядывает из-за тучки и принимается светить во всю мочь. Лесная и луговая мелочь возобновляет прерванные разговоры, и над поляной и лесом вновь повисает гудение, жужжание, журчание и бормотание тысяч невидимых для постороннего глаза существ.
– Если бы ты появился раньше, – вздыхает Мальвина. – Например, в тот день, когда я в первый раз отправила этого хулигана в чулан и пообещала себе назавтра же выставить его вон, я бы, не раздумывая, согласилась. Но теперь, когда я вложила в него столько сил и