попадут. Могу я продолжить?
– Прошу.
– Так вот, Каратак думает, что все предусмотрел, но понятия не имеет о том, что Второй легион уже выступил из Каллевы, чтобы перекрыть переправы. Войско Каратака окажется зажатым между моей армией и рекой. Деться ему будет некуда, придется принять бой. Его ждет полный разгром, а вы с императором получите возможность объявить об одержанной в Британии окончательной победе. Останется лишь несколько непокорных племен в западных горах да эти дикари в Каледонии. Тратить время, усилия и деньги на покорение кучки дикарей, обитающих в горах и на болотах, вряд ли имеет смысл. Лучше всего отгородиться от них, чтобы они не могли тревожить покой провинции.
– Отгородиться? Каким образом?
– Обыкновенным: ров, вал… может быть, канал.
– Звучит устрашающе – в смысле дороговизны.
– Подавление восстания обойдется куда дороже. Но в любом случае это – дело будущего. Сейчас все наши усилия нужно направить на то, чтобы разгромить Каратака и сломить волю мятежных племен к сопротивлению. Уверен, ты захочешь остаться здесь, чтобы стать свидетелем сражения.
– Да уж, конечно. Жду не дождусь этого события, как, разумеется, и возможности доложить о нем императору. Это будет выдающееся достижение, Плавт. И для тебя, и для всех нас.
– Ну а коли так, могу я предложить тост?
Плавт наполнил обе чаши и поднял свою.
– За посрамление врагов императора и… сокрушительную победу над варварами!
– За победу! – с улыбкой подхватил Нарцисс и осушил чашу.
Глава 4
Центурионы Второго легиона сидели на расставленных в несколько рядов табуретах в штабном шатре, дожидаясь, когда легат начнет совещание. Весь день прошел в неустанных хлопотах по подготовке к форсированному маршу, выступление в который было назначено на следующее утро. При этом точное место назначения до сих пор оставалось неизвестным для всех, кроме легата Веспасиана, однако он не счел возможным доверить эту информацию даже собственным командирам.
Только что зашло солнце, в воздухе было полно мошкары. Целые тучи насекомых вились вокруг зажженных масляных ламп, и то и дело одна из мошек, угодив по глупости в огонь, с треском вспыхивала. В глубине шатра стояла деревянная рама с натянутой на нее нарисованной на бычьей шкуре картой земель, прилегающих к ближнему отрезку реки Тамесис.
Третий ряд занимали шестеро центурионов Третьей когорты. У самого края, ссутулившись, сидел долговязый юнец, казавшийся чужим рядом со своими соседями – зрелыми воинами с суровыми, обветренными лицами. С густой щеткой темных волос и ясными карими глазами на худощавом лице, он мог показаться слишком молодым даже для рядового легионера. Кольчуга, надетая поверх нее просторная туника и кожаные перевязи не скрывали стройного телосложения, а обнаженные руки и ноги, пусть крепкие и жилистые, не бугрились могучими мускулами. Даже в доспехах и униформе, с прикрепленными к ремням знаками отличия, он походил на мальчишку, да и чувствовал