и счастливый. Он внёс резной деревянный поднос с благоухающим напитком в золотистой турке и небольшим набором кофейных принадлежностей, красотой своей приковывающих взгляд, как то: две расписные, зо́лотом инкрустированные тонкого фарфора чашечки на блюдцах, сахарница из того же сервиза, изящные с позолотой маленькие ложечки и небольшая, в том же стиле тарелочка с пирожными; на ходу приглашая Александра пересесть за рядом стоящий журнальный столик, органично вписывающийся в интерьер комнаты.
Только сейчас, сидя в удобном кресле и наслаждаясь ароматом и вкусом чёрного кофе, оторвав свой взгляд от тёмной, отразившей искусственный свет зеркальной проталинки, образовавшейся в светло-коричневой пенке, ещё только что, до глотка, покрывавшей всю круглую поверхность горького с сахаром по вкусу содержимого чашки, Саша обратил внимание на комнату, в которой они находились. Что-то было в ней не так, но он никак не мог понять, что именно.
Глава 2
Комната была одновременно и в меру длинная, и в меру широкая. В соотношении её сторон чувствовалась некая гармония, и Саша даже вспомнил о таком понятии, как Золотое Сечение – пропорции, часто встречающейся в живой природе. Но явно не это его задевало. Гармония на то и гармония, чтобы быть прекрасной и незаметной. Или как сказал Иммануил Кант: Schön ist dasjenige, was ohne Interesse gefällt. (Красиво то, что радует без интереса.)
Тем не менее он попытался воспроизвести в памяти значение этой, напомнившей о себе константы, но вместо цифр Золотого Сечения в голову лезли: то число Эйлера, то число пи, а то и вообще числа Фибоначчи. Последнее, что он вспомнил, было число Авогадро (тёмно-красное) и скорость света в вакууме, как и положено, девятизначная, причём на всепоглощающем чёрном фоне бесконечного космоса, с охваченными почему-то зелёным цветом километрами в секунду в конце.
Он бы и ещё блуждал по нескончаемым дебрям сплетённых из ветвящихся тоннелей межнейронных переходов, именуемых синапсами, в поисках затерявшегося сегмента памяти, в который когда-то было записано числовое значение ускользнувшей от сознания величины, но внезапно прозвучавший голос Николая вернул Сашу в реальность, снова усадив его в комнату за столик с чашкой кофе в руке.
– Александр, скажите, а что это было?
Сообразно своей профессии, такое переключение сознания Саша называл аппаратным прерыванием. Да и вряд ли он ошибался, ведь всё происходит именно так, как это организовано в современных компьютерах, а вернее, в многозадачных операционных системах, под управлением которых они работают.
Визуализация извлекаемых из памяти образов вмиг прекратилась, абстрактные картинки чисел и цифр куда-то исчезли, сознание быстро вернулось к потоку информации, стремительно несущемуся в мозг по зрительному нерву из слепого пятна сетчатки глаз. Мгновение, и Саша уже перевёл взгляд на Николая.
– А что это было, – бесцветного тона задумчивым