Она была удивлена, узнав, что в Казани заинтересовались Стеррадами, и дело продвинулось настолько, что уже под дверью стоят покупатели.
Галишникова не была знакома с Виленской, и позвонила тому, кого знала – Динаре Садыковой, сотруднице московского офиса, которая занималась Казанью до того, как этот город передали Штейну. Заведующая родильным отделением заявила представителю Джонсона, что уже выбрала поставщика, и что если Джонсон вступит переговоры с кем-то другим, кроме Совинкома, придётся переделывать заявку на другое оборудование. Больше ничего не было сказано, так как Галишникова не располагала никакими данными – кто такой Рафаэль, и с какой стати он делает какие-то там заявления от имени РКБ.
Штейну поручили разыскать директора Совинкома, то есть меня, и срочно вызвать в Москву.
Я прилетел в столицу и встретился с Штейном возле станции метро «Тульская». Пока мы дошли до офиса Джонсон и Джонсон, обсудили ситуацию. Времени было в обрез – с минуты на минуту должен был подъехать Рафаэль (на лимузине стоимостью $200,000, как судачили на Джонсоне).
Штейн находился в несколько возбужденном состоянии, всё время твердил: «не поддавайся на уговоры», «этот козёл вымораживает скидки», «в офисе не должны знать о наших с тобой взаимоотношениях».
Из его сбивчивого рассказа удалось выяснить следующее.
Год назад министерство здравоохранения Татарстана выделило средства на закупку медицинского оборудования для РКБ. Странным образом эти деньги, десять миллионов рублей, попали на счет некоей фирмы «Х», пополнив её оборотные средства. «Х» занималась производством водки, и целый год деньги работали на это. В конце 1999 года просроченной дебиторской задолженностью заинтересовалось КРУ (Контрольно-Ревизионное Управление). Представители «Х» вышли на руководство РКБ, узнали, какое оборудование требуется, и обратились непосредственно к производителю. Галишникова уверена, что тут не обошлось без замглавврача РКБ. Зная по опыту, что тот в лучшем случае кинет на деньги, не поделится, а в худшем – поставит совсем другое оборудование, она заявила главврачу, что официальным дистрибьютором Джонсона является Совинком, и что она, как конечный потребитель, не подпишет накладные от другой компании, и тогда «Х», а вместе с ней целая группа серьёзных людей, сядет в лужу. Ведь это нецелевое использование бюджетных средств, мошенничество.
Неизвестно, кто был замешан в этой схеме с водкой, по крайней мере, на Галишникову никто не выходил, и ничего не предлагал (в сложившейся ситуации наибольшее доверие было к Совинкому, учитывая историю поставок и прочих взаимоотношений). И она сказала, чтобы я уверенно держался на переговорах – как представитель заказчика, и ни в чём не уступал. То, что Джонсон до сих пор не заключил договор с «Х», а был вынужден вызвать на переговоры директора Совинкома – это целиком её заслуга.
Я уточнил, какую скидку даст Джонсон на два аппарата. «Процентов сорок, а то и все пятьдесят», – ответил Штейн, и напомнил про замглавврача