едва ли не наизнанку, а потому едва ли не стольких же привлекает этакая карьера в злодействе.
Вообще же образ ученого-злодея еще менее жизнеспособен и реалистичен, чем другой образ, восходящий к заре литературы воспитания: речь о целеустремленном и исключительно сосредоточенном человеке, который, не заботясь о себе и близких и не взыскуя материальной награды, ведет поиски истины ради интеллектуального и духовного прорыва. Нет, ученые тоже люди, как прекрасно показал Ч. П. Сноу[12]; каковы бы ни были конкретные побудительные мотивы для карьеры в научных исследованиях, прежде всего ученый должен хотеть стать ученым. Пожалуй, я, в своем желании доказать, что нельзя недооценивать тяготы и разочарования ученой жизни, мог уделить им чрезмерное внимание, однако не будем забывать о восторге открытия и обретения награды (я не имею в виду, хотя и не отвергаю, награду материальную) наряду с удовлетворением от не понапрасну прожитой жизни.
2
Хватит ли у меня способностей, чтобы стать ученым?
Люди, считающие себя пригодными к научной жизни и деятельности, порой приходят в смятение вследствие, если цитировать сэра Фрэнсиса Бэкона, «отчаяния людей и предположения невозможного», ибо «даже разумные и твердые мужи совершенно отчаиваются, размышляя о непознаваемости природы, о краткости бытия, об обмане чувств, о слабости суждения, о трудностях опытов и тому подобном»[13].
Не существует способа достоверно выяснить заранее, обеспечат ли прелести жизни, посвященной поискам истины, возможность новичку справиться с досадой от провалившихся экспериментов и преодолеть разочарование и раздражение, когда вдруг обнаруживаешь, что идеи, которым ты привержен, лишены научных оснований.
За свою жизнь мне дважды довелось потратить два утомительных и бесплодных с точки зрения года на попытки отыскать доказательства в пользу гипотез, которые мне самому были чрезвычайно дороги, но оказались необоснованными; подобные испытания исключительно тяжелы для ученых – ты словно попадаешь в полосу затяжного дождя, ощущаешь непреходящее уныние и полное бессилие. Именно память об этих малоприятных моментах побуждает меня советовать молодым ученым следующее: всегда нужно рассматривать несколько гипотез – образно выражаясь, накладывать несколько стрел на тетиву – и быть готовым отказаться от них в случае, если факты будут их опровергать.
Особенно важно для новичков не поддаваться стародавним представлениям о нелегкой доле научных сотрудников. Что бы там ни говорили, а жизнь ученого восхитительна, в немалой степени наполнена страстью, но если измерять ее в количестве часов, то, пожалуй, да, наука и впрямь может показаться весьма обременительным и даже изматывающим занятием. Кроме того, такая жизнь почти наверняка будет непростой для мужа или жены ученого и для его/ее детей, ведь им предстоит жить бок о бок с одержимым, чью маниакальную увлеченность они вряд ли разделяют (см. подробнее в главе 5).
Новичку