Оно было не чем иным, как подробнейшим макетом местного хозяйства. На плотно утрамбованных, подкрашенных опилках лепились аккуратные, искусно изготовленные домики: длинная ферма, склад инвентаря, амбар, мех-мастерские, сараи, пожарная вышка, клуб, правление и гараж.
В левом верхнем углу, где рельеф плавно изгибался долгим и широким оврагом, грудились десятка два разноцветных изб с палисадниками, кладнями дров, колодцами и банями. То здесь, то там, вперемешку с телеграфными столбами, торчали одинокие деревья с микроскопической листвой и лоснящимися стволами. По дну оврага, усыпанному песком, текла стеклянная речка, на шлифованной поверхности которой были вырезаны редкие буквы РЕКА СОШЬ.
– Тааак, – Кедрин затянулся и, выпуская дым, удивлённо покачал головой, – это что такое?
– Это план, товарищ Кедрин, это я так просто занимаюсь, для себя и для порядку, – поспешно ответил Тищенко.
– Где не надо – у него порядок. – Склонив голову, Мокин сердито разглядывал ящик. – Ты что, и брёвна возле клуба отобразил?
– Да, конечно.
– Из чего ты их сконстролил-то?
– Тк из папирос. Торцы позатыкал, а самоих-то краской такой жёлтенькой… – Тищенко не успевал вытирать пот, обильно покрывающий его лицо и лысину.
– Брёвна возле клуба – гнилые, – сумрачно проговорил Кедрин и, покосившись на серый кончик папиросы, спросил: – А кусты из чего у тебя?
– Тк из конского волосу.
– А изгородь?
– Из спичек.
– А почему избы разноцветные?
– Тк, товарищ Кедрин, это я для порядку красил, это вот для того, чтобы знать, кто живёт в них. В жёлтых – те, которые хотели в город уехать.
– Внутренние эмигранты?
– Ага. Тк я и покрасил. А синие – кто по воскресеньям без песни работал.
– Пораженцы?
– Да-да.
– А чёрные?
– А чёрные – план не перевыполняют.
– Тормозящие?
Председатель кивнул.
– Вишь, порасплодил выблядков! – Мокин в сердцах хватил кулаком по столу. – Михалыч! Что ж это, а?! У нас в районе все хозяйства образцовые! В передовиках ходим! Рекорды ставим! Что ж это такое, Михалыч!
Кедрин молча курил, поигрывая желваками костистых скул.
Тищенко, воспользовавшись паузой, заговорил дрожащим захлёбывающимся голосом:
– Товарищи. Вы меня не поняли. Мы и план перевыполняем, правда, на шестьдесят процентов всего, но перевыполняем, и люди у меня живут хорошо, и скот в норме, а падёж – тк это с каждым бывает, это от нас не зависит, это случайность, это не моя вина, это просто случилось, и всё тут, а у нас и порядок, и посевная в норме…
– Футбольное поле засеял! – перебил его Мокин, выдвигая ящик и ставя его на стол.
– Тк засеял, чтоб лучше было, чтоб польза была!
– Верёвкой стены конопатит!
– Тк это ж опять для пользы, для порядку…
– Ну вот что. Хватит болтать. – Кедрин подошёл к столу, прицелился и вдавил