с ней? – расплылся в улыбке бывший гуру. – Уже началось?
– Она отправилась варить нам кофе, – улыбнулся в ответ Ренат.
– Мне со сливками.
– Лара помнит о ваших вкусах.
Вернер беспокойно ерзал в кресле, поглядывая на дверь, за которой скрылась женщина.
– Ты уверен, что с ней все хорошо?
– Более чем.
– Ну-ну…
Откуда ни возьмись, в руках гостя появились четки из нефрита, и вокруг разлетелись зеленые искры. У Рената зарябило в глазах, но он упорно сопротивлялся гипнотическому воздействию мелькающих в воздухе бусин.
– Прекратите свои штучки, Вернер!
– Думаете, за Пером не ведется охота? – как ни в чем не бывало молвил тот. – Уговори Ларису отдать мне эту дьявольскую штуковину! Зачем вам вещь, которая привлекает смерть? Вы думаете, Перо не влияет на вас? Ошибаетесь…
– Практика творит чудеса, – едва ворочая языком, ответил Ренат.
Между тем на кухне Лариса торопливо сняла подвеску и с облегчением вздохнула. Жар в груди угас, волнение улеглось. Она принялась готовить кофе, чтобы угостить Вернера и оправдать свое отсутствие. Ажурная подвеска несколько раз вспыхнула красным и приобрела прежний цвет золота. На ощупь она была еще теплая, но не горячая.
Перед тем как вернуться к Ренату и незваному гостю, Лариса спрятала украшение в кухонный ящичек…
Поселок Озерное, Подмосковье
Ужин в доме Тисовских протекал напряженно. Гена наблюдал за поведением матери и сына, которые обменивались колкими репликами. Время от времени Елизавета Юрьевна обращалась к гостю за поддержкой. Тот отделывался общими фразами.
– Когда ты женишься? – издалека зашла она. – Тебе уже пора. Будете дружить с Алеком семьями. Вы же привыкли все делать вместе.
– Какой из меня жених? – отнекивался Гена. – Мне скоро понадобится не супруга, а сиделка.
– Не сгущай краски. Ты прекрасно выглядишь, – покривила душой гостеприимная хозяйка. – Аппетит у тебя хороший, значит… идешь на поправку.
– Просто пельмени у вас божественные. Вкус детства! Помню, как мы приходили к вам обедать после школы. А когда я лежал в больнице, Алек приносил мне разносолы с вашей кухни. Вы изумительно готовите!
– Ты обязательно выздоровеешь, – молвила Елизавета Юрьевна. – Я верю.
– Как бог даст.
Гена не питал иллюзий насчет своего состояния, но и не падал духом. Сколько ему отмерено, столько он проживет в радости, а не в унынии. Один коломенский монах предупредил его, что уныние – смертный грех. Мол, дабы обрести святость, следует помучиться.
«Тебя Господь выбрал для испытания на крепость, – бормотал из-под черного клобука служитель божий. – Значит, ты ему нужен для особой миссии».
Родители Гены надеялись на исцеление, которыми славился знаменитый монах, и его проповедь несказанно их огорчила. Отец оставил в обители щедрое пожертвование, а услышал от преподобного совсем не то, что хотел. Перечить монаху Каневичи не осмелились и в тот же день вернулись в Москву.
В