закрыл калитку, стараясь не скрипнуть, задвинул щеколду и повернулся к незнакомцу:
– Иди вдоль стены вон туда, там в углу сада есть сарай с садовыми инструментами. Спрячься там. Но помни – до утра ты должен уйти. Утром здесь будет много людей.
Незнакомец кивнул и скользнул в темноту.
Цокот копыт и голоса стражи приближались. Вот они уже возле самых ворот. Хриплый голос проговорил:
– Куда он мог подеваться?
– Может быть, он забрался в текию? Разбудим дервишей?
– Нет, не стоит беспокоить святых людей. Ворота заперты, а перелезть через такую высокую стену он бы не смог. У него совсем не осталось сил.
– Однако хватило сил, чтобы убежать и полночи бегать от нас по улицам!
– Видно, шайтан ему помог…
– Азам-паша будет недоволен!
– Что же делать? Мы сделали все, что могли. Из города он все равно не уйдет, его остановят арнауты на мосту.
Снова застучали по камням копыта коней, и наступила тишина.
Точнее, не тишина – снова запели ночные птицы, снова зашелестела листва. Стало слышно журчание ручья, и стрекот цикад, и далекое пение стражников-арнаутов.
Хасан несколько минут слушал ночь, несколько минут созерцал бесчисленные звезды над головой, а потом вернулся в свою келью, лег на тощий матрас и закрыл глаза. И Аллах, милостивый, милосердный, почти сразу даровал ему сон.
Проснулась Ника, когда было уже совсем светло. Мобильник отчего-то валялся на полу рядом с кроватью, хотя с вечера она положила его под подушку.
Она проверила сообщения – от Самохиной не было ничего. Ну, ясно, вчера она писала поздно вечером, Танька небось в телефон не глядела, а сегодня перед работой уж точно посмотрит. Сообщение ушло, так что пришлет она фотки, и тогда Ника сунет их под нос этому типу, который нахально утверждает, что он ее муж. А пока нужно быть настороже. И не злить его понапрасну.
Она потянулась и едва не ударилась головой о жуткую пластмассовую спинку. Нет, все же ужасно неудобная кровать. Однако нужно вставать и как-то разбираться в ситуации.
И тут же дверь открылась, как будто кто-то караулил и подглядывал в щелочку. И вошел тот самый тип, а кому еще и быть-то, если он утверждает, что он – муж.
– С добрым утром, дорогая! – пропел он, фальшиво улыбаясь, поставив на письменный стол поднос, что держал в руках.
Вот именно, он весь фальшивый, поняла Ника, говорит вроде бы ласково, а видно, что слова даются ему с трудом. И в глазах никакой приветливости нет.
– Как спалось? – спросил он.
– Так себе, – честно ответила Ника, – извини, конечно, но кровать очень неудобная.
– Новая же… – нахмурился он.
– Ага. Это ты к свадьбе ее покупал? Или мама? Со вкусом у вас, знаешь ли…
Ника и сама не знала, зачем его дразнит. Впрочем, возможно, он поведет себя как-нибудь по-другому, и хоть что-то прояснится. Потому что сейчас, утром, голова у нее работала четко, и она твердо знала, что этот тип ее обманывает.
Ну, никогда в