текии Мехди-ходжа разговаривал с двумя арнаутами из городской стражи.
– У нас нет чужих! – говорил шейх спокойным, уверенным голосом, подобающим служителю Божьему. – Вечером я сам проверил ворота текии, они были заперты…
– Ночная стража видела, как какой-то человек скрылся в текии. Позволь нам осмотреть ее. Мы пришли сюда не по своему желанию, а по приказу Наиб-эфенди, начальника городской стражи, правой руки самого Азам-паши…
– В стенах этой текии мы служим господину куда более могущественному, – возражал шейх, свысока глядя на стражников.
– Какому еще? – неприязненно промолвил стражник.
Определенно, он был небольшого ума.
– Аллаху, милостивому и милосердному! – высокомерно ответил ему шейх.
– Выходит, вам, дервишам, есть что скрывать? – вступил в разговор второй арнаут.
Он смотрел на шейха исподлобья, оскалившись, как бездомный пес, глаза его были красными, как тебризская киноварь.
– Во имя Аллаха милостивого, милосердного, нам нечего скрывать!
Мехди-ходжа развел руки широким жестом, он едва сдержал раздражение, с трудом сохранив подобающее дервишу спокойствие, но Хасан заметил, как у него задвигались желваки и задергалась жилка возле глаза.
– Ладно, можете осмотреть текию, но не отвлекайте дервишей от работы и молитвы!
Арнауты бросились на поиски.
Едва перебранка во дворе затихла, возобновилось пение птиц в ветвях старого граната, как будто кто-то открыл окно в птичий мир или дверцу клетки.
Хасан из своей кельи следил за поисками. Арнауты обошли все кельи, заглянули и к Хасану, потом пошли в сад. Они заглядывали в каждую постройку, сняли даже крышку с колодца, подошли и к сараю, где хранились садовые инструменты. Хасану привиделся вдруг тот человек, которого он впустил ночью в текию. Он представил, как арнауты выводят его из сарая – связанного, избитого.
Он не мог больше оставаться в келье и вышел во двор.
Тут его встретил старший писец Анвер.
– Почему ты ходишь без дела? – набросился он на Хасана. – Разве ты не помнишь, что нам нужно закончить книгу для Азам-паши? Паша будет гневаться, если мы не успеем к сроку!
– Я уже нарисовал те миниатюры, которые вы мне поручили, во имя Аллаха, милостивого, милосердного!
– Нарисовал? Покажи мне!
Хасан краем глаза взглянул на садовый сарай. Арнауты вышли оттуда с разочарованным видом.
Хасан облегченно вздохнул и пошел обратно в свою келью. Старший писец, прежде чем последовать за ним, недовольно проговорил:
– Почему ты держишь эти миниатюры в келье, а не в общей рабочей комнате?
– Вчера в моей келье был более яркий свет, и я мог работать допоздна.
– В рабочей комнате тоже довольно света!
Старший писец замолчал, ожидая ответа.
– Вот эти миниатюры! – Хасан подошел, открыл шкатулку, в которой держал свои инструменты и законченные листы, достал оттуда свою работу. При этом под