не забуду…
Похоже, она сейчас снова разрыдается. Я тянусь за салфеткой.
– Прости, я сама не понимаю, почему до сих пор плачу.
– Ты издеваешься? – говорю я, протягивая ей салфетку. – На твоем месте я бы давно уже разгромила весь этот номер и попала в тюрьму.
Она слабо улыбается.
– Подожди. – Я напрягаю мозги – надо найти хоть что-нибудь хорошее и в то же время убедительное. – В конце лета мы будем вспоминать об этом и думать: «А помнишь, как мы влипли?» Всего лишь одно плохое воспоминание на миллион хороших.
– Умеешь ты врать, я даже не знаю, стоит ли тебе верить, – смеется она, – но очень хочется.
Некоторое время мы лежим в тишине, Ди невидящим взглядом смотрит в потолок. Наконец ее глаза закрываются, тяжело, как захлопнувшаяся дверь. Я выключаю лампу и тоже смотрю в потолок, положив голову на накрахмаленную гостиничную подушку. Здоровой рукой натягиваю одеяло ей на плечи. Свернувшаяся калачиком девушка с обложек, уснувшая с помятой салфеткой в руке, выглядит маленькой и беззащитной. И меня вдруг пронзает мысль: «Где бы я была сейчас, если бы не она?» Я выбрала столько неверных дорог, построила столько стен, что заблудилась в созданном мною же лабиринте. В апреле все зашло слишком далеко – даже я это поняла. Ди спасла меня и увела с собой. Она позволяет мне прятаться в ее жизни, как щит, закрывает меня от неприятностей.
Я так ей благодарна: за нашу неразрывную связь, за доброту, звонки и готовность прийти на помощь. Наша дружба проверена годами и расстоянием, и я надеюсь, что в будущем отплачу ей той же монетой. А сейчас я могу только лежать с ней рядом в темноте, плечом к плечу, и ждать, когда все плохое останется позади.
Глава 4
Шарлотт – Ричмонд
Спала Ди очень плохо – беспокойно ворочалась, невнятно бормотала что-то во сне и без конца меня будила. Именно по этой причине я в основном предпочитаю спать одна. Хотя обычно Ди спит тихо как мышка.
Утро не задается с самого начала. Проснувшись и осознав, что кошмар со снимком ей не приснился, Ди вновь начинает рыдать. Мы сидим в номере, пока к нам не врывается пресс-секретарь, полная решимости покончить с этой невыносимой ситуацией. Ди сидит на диване с каменным выражением лица и скрещенными на груди руками. Пич здоровается с Лиссой и теребит пальцами кончики волос. Я давлюсь жидким гостиничным кофе. Чтобы моя речь стала более-менее связной, мне нужно выпить еще хотя бы пару чашек. Правда, мое мнение здесь никого не интересует – вопрос решается на заоблачно высоком уровне.
Когда я впервые увидела Лиссу, она, здороваясь со мной, держала контракт о неразглашении – несколько страниц текста, написанных непонятным юридическим языком. Ди взяла меня за руку, давая понять, что не нужно ничего подписывать, и стала объяснять Лиссе, что полностью мне доверяет. Лисса посмотрела на нее с жалостью, всем своим видом показывая, что видела кучу восходящих звезд, преданных лучшими друзьями. Ди не успела и глазом моргнуть, как я нацарапала свою подпись