просто, милостивец. Но не обманешь ли?
– Вот тепе 10 монет. Это ест садаток.
Арабка схватила монеты своей маленькой грязной ручкой и покатилась зарабатывать остальное. Балакирев знал на кого указать. Эта все сделает. Теперь только следить за Левенвольде.
Императрица в этот момент обратила на Пьетро внимание и подозвала к себе:
– Эй! Адам Иваныч! Чего к дуре моей липнешь? Али по нраву пришлась?
Мира низко поклонился и произнес по-немецки:
– Всем взяла девка, да слишком мала для меня, государыня.
– А вон у Ваньки Балакирева жена также малого росту. Так Ванька? – императрица отыскала среди шутов Балакирева.
– Так, матушка! – ответил тот по-русски. – Но я взял за себя карлицу не просто так.
– А с чего? – спросила императрица.
– Любая жена есть зло, матушка. И я взял среди женского пола зло наименьшее.
Императрица и все придворные засмеялись.
– Адам, не желаешь ли себе зло наименьшее?
– Нет, государыня. Я бы предпочел зло не русского корня, но иноземного.
Анна снова засмеялась. Она, как и большинство придворных, знала об интриге между Мира и певицей Марией Дорио.
– А ты, сеньор Франческо, как смотришь на это? – императрица посмотрела на своего капельмейстера Франческо Арайю.
– Ваш шут, ваше величество, весьма большой шутник, – ответил Арайя. – Он не музыкант, он настоящий дурак, и мог бы украсить двор любого государя Европы.
– А он, вместо этого, – заговорил Лакоста, король самоедский, – украшает рогами голову капельмейстера! А мог бы украсить и двор государя европейского!
Приемная государыни просто потонула в хохоте. Арайя так же улыбался, ибо, когда смеется императрица, смеяться должны были все. Но лицо его покрылось багровыми пятнами.
Пьетро Мира смеялся, и посматривал в сторону Левенвольде. Нельзя было пропустить момент, когда тот уйдет. Но императрица не собиралась отпускать ни его, ни короля самоедского.
– Не обижайся, дон Франческо, на моих говорунов, – примирительно произнесла императрица. – Они это не со зла.
– Можно ли обижаться на дураков, ваше величество? – с вымученной улыбкой произнес Арайя. – Тем более что они веселят, ваше величество. Мне ли состязаться в шутках с дураками?
– Он состязается с ними в постели и, похоже, ваша милость, проигрывает одному дураку, – снова заговорил Лакоста. – Но оно и неудивительно. Кому бог дал много ума, а кого и обделил умом. Но зато дал им много чего в штанах.
– А если женщина постоянно ищет удовольствия на стороне, то понятно, что рога просто так не отваляться! – проговорил Бирен и снова захохотал.
– Эрнест! – императрица взяла его за руку. – Не зли моего капельмейстера. Пощади талантливого музыканта. В России таких нет.
– Но возможно, граф прав, – подхватил шутку Бирена Лакоста. – Может скоро рога с некоей головы и сами отваляться.
– Как так? – спросил Бирен.
– А так. Вы слышали историю про рогоносца мужа, который обратился