задумался на мгновение и вновь заговорил:
– Раз Альбиос слышал, как был произнесён запрет, тогда я, пожалуй, поверю, – уступил он. – Я не властен обсуждать решения Великого друида и не буду вам препятствовать. Однако в моём доме долг хозяина повелевает мне оберегать гостей, потому я скажу вам то, что должен. Не обессудьте. Я не участвовал в войне Кабанов, и, несмотря на то что я отдаю должное вашим подвигам в битве с амбронами, сам я с ними не враждую. Мои суда ведут с ними торговлю, далеко по правую сторону света, в бухте Эстримникского залива. Порой там случаются пиратские набеги, а порой хлебосольная торговля. Но вот что я хочу вам донести: я являюсь главой народа, живущего на краю света, вдали от распрей и посягательств глубинных королевств. И пусть моё суждение не основано на гадании по птицам[36] или предсказаниях по жертвенным кострам, оно всё же весомо, поскольку оно отстранённое и беспристрастное. Так вот, что я хочу вам сказать: нельзя плыть на остров Старух – это всё равно, что самому гнаться за смертью. Это равносильно тому, как если бы Великий друид решил вернуть всё на круги своя и отправить Белловеза в Подземный мир.
– Твои опасения похвальны, – тихо ответил Альбиос. – Но судя по тому, что мне рассказывали, озисмские корабли причаливали иной раз к острову Старух.
– Это не совсем так, – возразил король. – Если туда и плывут суда, то встают на якорь у небольшого островка, соединяющегося с островом Старух при отливе. Но корабли эти плывут на остров лишь по просьбе самих галлицен: когда нужно привезти брусья для оправки неметона, избранных для службы в обители, скотину для жертвоприношений. Моряки оставляют свой груз на песчаном берегу и торопятся поднять паруса. Никому никогда не добраться до этих краёв без дозволения девяти бессмертных старух.
– На острове запрещено находиться людям, – добавил Синтусамос. – Галлицены не щадят никого, кто бы ни ступил на эту священную землю. Море в тех местах усеяно подводными скалами: немало кораблей налетало на эти рифы. Бессмертные старухи убивают даже потерпевших кораблекрушение моряков, выброшенных морем на их берега. Говорят, что их жертвенник забит костями этих несчастных.
Альбиос медленно кивнул головой.
– То, что вы говорите, сходится с тем, что я уже слышал из песен, – признался он. – Но остров запрещён лишь взрослым людям, а ведь ни родитель, ни знатный воин ещё не остригал волос Белловеза. Хоть оружием он уже владеет, но взрослых лет он ещё не достиг, а посему предписание к нему не относится.
– А как же ты? А твой товарищ Сумариос? – возразил король. – Если вы пойдёте с ним, бессмертные старухи раздерут вас на куски.
– В таком случае мы останемся на том островке перед священной землёй и подождём, пока Белловез пройдёт своё испытание.
Гудомарос сокрушенно потряс седеющей головой.
– Ваша храбрость и ваша преданность этому юноше делают вам большую честь. Но вы оба сошли с ума…
Совершенно неожиданно для всех юный бард Элуиссо молвил слово.
– Ты, Альбиос,