спасти?» Шингарев развел руками и проникновенно произнес: «Только чудо…»
Поскольку он ждал «чуда», чтобы избавить нас от революции, вряд ли можно допустить, что он действительно приветствовал революцию.
Шингарев был одним из лучших ораторов Государственной думы и специализировался на бюджетных вопросах. Во время войны он был избран председателем Комиссии по военным и морским делам. Заседания он вел в качестве председателя прекрасно, но знания дела у него, конечно, не было. Надо сказать, что в Государственной думе при выборах председателей комиссий часто руководствовались политическими соображениями, а не оценивали знание дела кандидатом.
После революции Шингарев был избран членом Учредительного собрания. Вскоре после роспуска Собрания он заболел и был помещен в больницу. Там он был убит несколькими матросами, которые усмотрели в нем не скромного земского врача, а представителя ненавистной буржуазии, пробравшегося в Учредительное собрание.
Насколько серьезен отказ Милюкова, я не знал, но относительно Гучкова полагал, что он недолго будет упорствовать в своем нежелании принимать портфель. Между тем мне необходимо переговорить с ним относительно передачи ему председательствования в Военной комиссии Временного комитета Государственной думы.
Эта организация при создании Военного министерства не только была больше не нужна, но могла оказаться вредной. Возникшая в процессе революционных событий, она в эти дни приобрела известный авторитет, в нее входили некоторые члены Совета рабочих депутатов, и наличие ее в дальнейшем могло повести к трениям между Военным министерством и ею, даже к нежелательному двоевластию. Попросту упразднить эту революционную организацию было в тот момент нежелательно, так как, конечно, повлекло бы за собой протесты и конфликты. В силу этого я полагал, что военный министр должен занять кресло председателя Военной комиссии и в дальнейшем понемногу свести ее значение и деятельность на нет.
Мне сказали, что Гучков находится в Главном штабе[64], и я направился туда. Гучкова я в штабе не нашел, но штабные офицеры попросили меня переговорить по прямому проводу с генералом Алексеевым[65], который из Ставки вызывал военного министра, а Гучкова нигде не могут найти. Алексееву нужно было договориться с новым военным министром относительно их дальнейшей совместной работы, и он возмущался тем, что наши политические дрязги не позволяют установить должный порядок в сношениях в столь тревожное и ответственное время. Конечно, я заменить министра не мог и обещал только немедленно отыскать его, с тем чтобы он установил связь со Ставкой.
Гучкова я встретил часа через два. Свой отказ вступать во Временное правительство он уже взял обратно, но производил впечатление человека, совершенно подавленного обстоятельствами, без веры в успех предстоящего ему дела.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив