догнал ее.
– Кто вам сказал? – спросила дама.
– Муж ваш, сударыня, Иван Андреич; он здесь, он перед вами, сударыня…
Иван Андреич действительно стоял у крыльца.
– Ай, это вы? – закричал господин в енотовой шубе.
– А! c'est vous? – закричала Глафира Петровна, с неподдельною радостью бросаясь к нему. – Боже! что со мной было! Я была у Половицыных; можешь себе представить… ты знаешь, что они теперь у Измайловского моста; я говорила тебе, помнишь? Я взяла сани оттудова. Лошади взбесились, понесли, разбили сани, и я упала отсюда во ста шагах; кучера взяли; я была вне себя. К счастию, monsieur Творогов…
– Как?
M-r Творогов походил более на окаменелость, чем на monsieur Творогова.
– Monsieur Творогов увидал меня здесь и взялся проводить; но теперь ты здесь, и я могу вам только изъявить мою жаркую благодарность, Иван Ильич…
Дама подала руку остолбенелому Ивану Ильичу и почти ущипнула, а не сжала ее.
– Monsieur Творогов! мой знакомый; на бале у Скорлуповых имели удовольствие видеться: я, кажется, говорила тебе? Неужели ты не помнишь, Коко?
– Ах, конечно, конечно! ах, помню! – заговорил господин в енотовой шубе, которого называли Коко. – Очень приятно, очень приятно.
И он жарко пожал руку господину Творогову.
– Это с кем? Что же это значит? Я жду… – раздался сиплый голос.
Перед группой стоял господин бесконечного роста; он вынул лорнет и внимательно посмотрел на господина в енотовой шубе.
– Ах, monsieur Бобыницын! – защебетала дама. – Откудова? вот встреча! Представьте, меня тотчас разбили лошади… но вот мой муж! Jean! Monsieur Бобыницын, на бале у Карповых…
– Ах, очень, очень, очень приятно!.. Но я сейчас возьму карету, мой друг.
– Возьми, Jean, возьми: я вся в испуге; я дрожу; со мной даже дурно… Сегодня в маскараде, – шепнула она Творогову… – Прощайте, прощайте, господин Бобыницын! мы, верно, встретимся завтра на бале у Карповых…
– Нет, извините, я завтра не буду; я уж завтра того, коль теперь не так… – Господин Бобыницын проворчал что-то еще сквозь зубы, шаркнул сапожищем, сел в свои сани и уехал.
Подъехала карета; дама села в нее. Господин в енотовой шубе остановился; казалось, он не в силах был сделать движения и бессмысленно смотрел на господина в бекеше. Господин в бекеше улыбался довольно неостроумно.
– Я не знаю…
– Извините, очень рад быть знакомым, – отвечал молодой человек, кланяясь с любопытством и немного сробев.
– Очень, очень рад…
– У вас, кажется, свалилась калоша…
– У меня? Ах да! благодарю, благодарю; хочу всё завести резинные…
– В резинных нога как будто потеет-с, – сказал молодой человек, по-видимому с безграничным участием.
– Jean! да скоро ли ты?
– Именно потеет. Сейчас, сейчас, душенька, вот разговор интересный! Именно, как вы изволили заметить, потеет нога… Впрочем, извините, я…
– Помилуйте-с.
– Очень, очень, очень рад познакомиться…
Господин в енотах сел в карету; карета тронулась; молодой человек всё еще стоял на месте, в изумлении провожая ее глазами.
На