высокие!
Медь густа и чиста.
Над стерней, над осоками
Тишина разлита.
Ходит волнами марево.
Паутина легка.
Из миражного варева
Встанет тень седока.
Тонконогая, узкая,
Высока и стройна…
Сторона моя русская —
Удила, стремена.
Журавлиные вывихи,
Стук шеста о бадью…
В каждом скрипе и выдохе
Я тебя узнаю.
«Встало солнце над бугром…»
Встало солнце над бугром,
Занялась изба костром,
Стекла в окнах полыхают золоченым серебром.
Здравствуй, утро! Я живой!
Синева над головой.
Из-за речки вкусно пахнет свежескошенной травой.
В речке черти завелись…
Будет сена – завались!
Сено вытянет все жилы, хоть возьми и застрелись.
Я стреляться погожу,
Свежим сеном подышу,
Мне из радостей вселенских слаще нету куражу…
Вышла Елка из сеней,
Воздух светится над ней,
Мама вышла вслед – подойник полный, полного полней.
Солнце выше, сноп лучей
Горячей и горячей.
Я прислушаюсь – услышу звон серебряных ключей.
Бьет вода из родников!
Эта влага сто веков
Силой русскою питает нас, российских мужиков!
Мы такие. Нас не трожь!
Если – что, пойдем на нож,
Лишь бы только колосилась в нашем поле наша рожь.
Новый день идет-звенит.
Солнце падает в зенит.
Проживу сто лет, не меньше, тем и стану знаменит.
«От края деревни до края погоста…»
От края деревни до края погоста
Полынь да крапива саженного роста.
От края погоста до края деревни
Проселок разбитый, как родина, древний.
Пахучие травы. Гудящие пчелы.
Славяне. Алтайцы. Казахи. Монголы…
Отары пасутся. Летают ракеты.
Крестьяне коней запрягают в кареты…
…Шагаю вдоль поля, травинки срывая.
Луна над пригорком, на четверть кривая,
Сверкает глазами раскосого предка!..
Подсолнухов шляпы завернуты крепко.
Над займищем коршун кружится и вьется.
Земля словно масло.
Алтайской зовется.
«Небо выгнуто в дугу…»
Небо выгнуто в дугу —
Черти бьются на лугу!
Вся земля пластами взрыта.
Видно, жизнь не дорога.
Семижильные копыта.
Трехвершковые рога.
Выйду в поле – к черту грусть! —
Посмотрю, повеселюсь.
Вот болтают – не бывает,
Чтобы драка меж чертей…
Вон как зубы вышибают!
Кольями!
Как у людей.
Шерсть летит, хвосты метут.
Значит, Бога нет и тут.
Злость в глазах, зрачки как блюдца…
Но в моем селе – ей-ей! —
Мужики,