всем тем, в силу одного только расового различия, т. е. вследствие недостатка тех основных качеств, какими обладает раса, населяющая Соединенные Штаты, все эти республики без единого исключения являются постоянными жертвами самой кровавой анархии, и, несмотря на удивительные богатства их почвы, одни за другими впадают во всевозможные хищения, банкротство и деспотизм. Нужно просмотреть замечательный и беспристрастный труд Т.Чайльда об испаноамериканских республиках, чтобы оценить глубину их падения. Причины его коренятся в душевном складе расы, не имеющей ни энергии, ни воли, ни нравственности. В особенности отсутствие нравственности превосходит все, что мы знаем худшего в Европе. Приводя в пример один из значительнейших городов, Буэнос-Айрес, автор объявляет его совершенно невозможным для жительства тем, кто сохранил еще хоть малейшую совестливость и нравственность.
В Южной Америке в XIX веке шла добыча тех ископаемых, которых в Европе было мало, прежде всего драгоценных и полудрагоценных камней, а также золота, серебра, меди. Добыча обходилась дешевле, чем в Европе, и это привело к стремительному экономическому подъему Латинской Америки, сопоставимому, например, с нынешним нефтяным подъемом Объединенных Арабских Эмиратов. Буэнос-Айрес был «Дубаем» того времени.
Представление о Латинской Америке как мире вседозволенности обязано целому ряду обстоятельств, некоторые из которых сохраняются до наших дней. Все мы знаем из телевизора и газет о наркокартелях Мексики и Колумбии, о жестокости сравнительно недавних диктатур в Аргентине и Чили, о злоупотреблениях и коррупции в Бразилии и Аргентине, о политическом коллапсе в Никарагуа и Венесуэле, о «фавелах» (районах и целых городах трущоб), мексиканских иммигрантах в США и т. д. Конечно, негативные стороны политической и общественной жизни этих стран составляли и составляют только часть их существования, но наблюдателю, привыкшему к сравнительно строгим нравам и общественному контролю старой Европы, видеть всё это было дико. Контрабанда, проституция, бандитизм, коммерческое мошенничество – вот что писали о Латинской Америке в газетах времен Лебона. Примерное представление об этом может дать юг СССР во времена НЭПа, как он представлен в романах И. Ильфа и Е. Петрова, и не случайно Остап Бендер, главный герой этих произведений, мечтает об эмиграции в портовый Рио-де-Жанейро. Нужно заметить, что строгость нравов в Европе тоже появилась не сразу. Например, в Германии XIX века часто изображали Францию как страну разврата, противопоставляя ей местную любовь к порядку и семейные ценности. Но все это в германских странах не существовало всегда, а сложилось под воздействием множества факторов, начиная с позиции вождей церковной Реформации и кончая экономическим влиянием Англии, которая и формировала промышленные и военные стандарты в этих государствах, основанные на индивидуальной ответственности и мобилизации. Еще в XVIII веке репутация немцев в Европе была противоположной. Считалось, что это люди шумные, дикие,