внутри, он перестал шуршать и ронять какие-то вещи – удивился:
– Нет, а зачем?
– А сколько ему лет?
– Дому? – переспросил он. – Больше шестидесяти, наверное. Строили еще до войны, это точно. Заходи.
Она поднялась по крашеным ступеням, чуть не упала, схватилась за шаткие перильца.
– Осторожней, здесь скользко!
– Вот спасибо тебе, – пробормотала она, – вовремя предупредил!
Внутри было тепло и тесно, пахло березовым дымом, старыми стенами и еще чем-то – Лиза не смогла сразу разобрать.
– Можешь не разуваться.
Но Лиза уже скинула унты.
Дверь отворялась в узкий коридор, по одной стене сплошь уставленный книжными полками. Две открытые двери, сумрачные лица каких-то картин, вытертый коврик. Луна, проникая сквозь двери комнат, скакала по пыльному стеклу полок, свивалась в мутные кольца.
– Нам налево.
Налево оказалась кухня – опять книги, господи, на кухне! – раковина, заваленная грязной посудой, угловой диван, два окна с разномастными шторками, допотопная плита и стол, на котором плотно стояли пепельницы и кружки. Пепельниц было пять, а кружек одиннадцать. Лиза посчитала.
– Садись, – неловко сказал Белоключевский. Должно быть, его быт выглядит исключительно убого. Должно быть, тонким натурам вынести подобное сложно. Нужно было хоть посуду помыть, что ли!
Но он не планировал никаких дамских визитов, а ему самому и так все подходило. Два часа назад… нет, полчаса назад никто не знал, что в них будут стрелять на тихой улице в двух шагах от собственного дома! Полчаса назад он даже предположить не мог, что приведет соседку к себе.
– Ты живешь… не один?
Он удивился. Вот какого угодно вопроса ждал, но только не такого. И голос напряженный, словно он застал ее врасплох и заставил выдать какую-то тайну.
– А… что такое?
– Да нет, ничего.
– Я живу один, – признался Белоключевский, чиркнул спичкой, и синее пламя заплясало по кругу. Он воздвиг на пламя кастрюлю.
– Что ты смотришь?
– Мы будем суп есть?
– Нет, какой суп? У меня нет никакого… Ну да. Кастрюля! Там вода. Я думал… кофе сварить. Зря ты сняла ботинки. Холодно и… грязно.
Лиза посмотрела на свои ноги в беленьких шерстяных носочках.
Носочки ей подарила Дунька на прошлое Рождество. Они были украшены кисточками и вышиты медвежьими мордами и красными рождественскими бантами. Лиза подумала, что надо бы немедленно позвонить Дуньке, и тут же об этом позабыла.
– У тебя камин?
Ему теперь казалось, что она все время на что-то намекает. Например, на то, что его дом плох. Его обожаемый, драгоценный, единственный дом. У него теперь только этот. И никакого другого.
– Нет здесь камина.
Лиза потянула носом.
– А чем пахнет так хорошо?..
Белоключевский воодушевился.
– Печкой. У меня есть печка, а камина нет.
Он стал собирать со стола грязные кружки и пихать их в раковину.