страсть. – Вечно, чья-то раба!
Потому и стихом не рифмуется —
Жёсткой прозой вершится Судьба.
А хлеба колыбелью колышутся,
Ну а мне – это поле пройти,
Но в учебниках, что то не пишется,
Как пройти, чтоб не сбиться с пути.
Как свершится, взлелеется, сбудется?
Где очаг и последний порог?
Пусть тебе, дай Господь, хоть почудится,
Кто сдул пыль из натруженных ног.
Закружилось, затеялось марево,
И мелькнула юбчонка вдали,
Как приятное тёплое зарево,
В деревенской вечерней пыли.
Её косы с хлебами сливались,
Ярким маком улыбка цвела,
Васильками венки красовались,
В море ласки, любви и тепла.
А теперь вот душа разрывается,
Чтоб во сне заалел этот мак,
Её голос мне в сердце врывается,
Что прошли это поле не так!
Не ценили мы миг, не тревожились —
Так легко потеряли мечту.
Дотянули, доехали, дожили —
Пустым звуком зовём в пустоту…
ПЕРЕВАЛ
Бывает, мы не достигаем цели,
Бывает жизнь – случайный карнавал,
Моя звезда сверкнула и сгорела —
Нас познакомил горный перевал…
Хотя, знакомство – это слишком смело! —
Там крымский лес нашёптывал нам сны…
На её бёдрах юбка розовела,
Волнующей, дурманящей длины.
То для меня – был ангельский подарок,
Под шелест трав и щебетанье птиц.
А силуэт – божественен и ярок,
На фоне скал, живых цветов и лиц.
Победно споря, с чистотой опала,
Отбросив прочь условность тет-а-тет —
В волненье грудь свободою дышала,
Под откровенным кроем декольте.
Ещё пройти… еще шагнуть немного…
И поменять курс нашего пути…
Но нас делила линия дороги,
А мы черту не смели перейти!
Глаза в глаза желанием горели,
И я напрасно смелость призывал —
Тянулись мы друг к другу, но робели. —
В лицо смеялся горный перевал…
Над нами, будто марево кружилось,
Рассудок рвался… силился… кричал…
И, её сердце учащённо билось,
А я… биеньем сердца отвечал.
И пусть желанье трепетало, зрело,
Никто из нас не оборвал струну. —
Она обидеть мужа не хотела,
Я не хотел расстраивать жену…
Ну вот и всё… И тронулись машины,
Мы лишь смотрели, провожая след,
Шурша, над нами хохотали шины,
И зарубили знак на много лет.
Так мне хотелось видеть её снова,
Быть озарённым светом её глаз! —
Ленивый бег славянской моей крови,
Набрасывал узду, не один раз…
Жену любил… жену я не обидел…
Но лишь, в экстазе падая в провал,
Я что-то ярко и призывно видел,
И грезился