вскружить голову… Могла какая-то гниль и завестись. Зря я откладывал подробные проверки на лояльность. Зря! А теперь вот думай, сомневайся… О! Одеваться начал. А ночи-то уже прохладные… Кстати! Если он решил здесь заночевать, я ему устрою комфортный сон! Чтоб в свежести лучше дремалось, я его небольшим морозцем прикрою! Ха-ха!.. Авось замерзнет до утра: одной проблемой станет меньше. Или какой болар прилетит на его голову… Хотя с его-то силой? Что такой Эль-Митолан здесь делает?! И почему так себя ведет? Странно! Очень все это странно!..»
Хозяин кабинета поднял к глазам все еще запечатанное письмо и стал пристально его разглядывать. Затем закрыл глаза, положил послание между ладоней и погрузился в созерцание предмета астральным зрением. Через минуту разочарованно вздохнул и вновь взглянул через окно. В тот же момент раздался тройной стук в дверь.
– Заходи, тетя! – знал, что так стучит только она. – Ты что-то хотела?
– Это не я хотела, а ты! – возразила заглянувшая в кабинет бойкая и подвижная старушка. – Ужин уже на столе, а ты даже на удары часов внимания не обращаешь!
– Действительно! Что-то я задумался. – Хлеби сунул письмо в карман и спустился за тетей по винтовой лестнице прямо в столовую. Посреди главного зала чуть ли не во всю длину протянулся огромный стол из полированного дуба. Вдоль него по бокам выстроилось тридцать роскошных стульев из такого же тускло отсвечивающего дерева. Но накрыт стол был только на три персоны. Хотя расставленными там блюдами могли насытиться пять, а то и семь-восемь человек.
При виде спустившегося сверху хозяина замка от расписного окна отделилась высокая и подтянутая фигура привратника.
– А этот малый все еще бродит возле шлагбаума! – сказал он с нотками сочувствия в голосе. – И в гостиницу даже не собирается.
– Это его личное горе! – беззаботно пробормотал Эль-Митолан, устремляясь на запах пищи. – Ох, как я голоден! Все-таки аппетит приходит ко мне при виде еды.
Он уселся во главе стола. Слева от него умостилась сухонькая и чопорная тетя-домохозяйка. Своей хрупкой фигурой она почти не выделялась на фоне огромной, нависшей спинки стула. И это при том, что она всегда садилась на плотную и внушительную подушку. Справа чинно уселся привратник, вернее, как его часто именовали в замке, военный маршал поселка Агван, всегда страшно гордящийся подобной привилегией.
Хлеби разлил из небольшой бутылки густое белое вино. Себе в уникальную чашу, украшенную драгоценными камнями, воину – в высокий серебряный незатейливый кубок и тете – в маленькую хрустальную рюмочку. Старушка при этом строго поджала губы и укоризненно покачала головой, но ничего так и не сказала. Молча и аккуратно соприкоснулась рюмочкой с кубками мужчин и первой сделала маленький глоточек. Остальные, не церемонясь, выпили до дна, и все дружно приступили к ужину. Некоторое время стояла тишина, нарушаемая лишь звоном столовых приборов. Из-за своей комплекции старушка насытилась первой и отложила вилку с ножом в сторону. Аккуратно