Устроившийся в стороне Айнар то и дело улавливал тоску во взглядах как товарищей, так и приглашенной знати. Довольство проявлял, пожалуй, только Сидзиро с его иноземными гостями. Но и здесь корни добродушия крылись скорее в политике, а не в чревоугодии.
Единственное капельку скрасило Айнару унылый вечер – его наконец-то заметил Ксуам. Приезжий щеголь разместился рядом и чуть позади посланника Гайафы. Ел мало, говорил и пил еще меньше, зато не забывал прощупывать глазами залу. Дождавшись, пока такое прочесывание приблизится, отторо улыбнулся навстречу.
Тигон замер. Нет, на его лице не отразилась какая-то особо пылкая ненависть, губы не свела судорога злобы – воины просто смотрели друг на друга. Неотрывно, твердо, холодно. Долго. Силы опять, как в памятном проулке, оказались равны. Оба одновременно отвели взоры и вернулись к трапезе. Каждому хватило минуты, чтобы оценить стойкость противника и лишний раз уязвить его: Айнар ненавязчиво продемонстрировал свое нынешнее положение среди Ближних; Ксуам, явившийся в очередном шикарном наряде – свое богатство. Взаимной симпатии беззвучная стычка явно не прибавила.
А тут еще пиршество затянулось. Полный ликования от достигнутого, Сидзиро, похоже, не желал замечать царившей в зале тоски. Он длил и длил торжество, требовал новых перемен блюд, новых выступлений от актеров и музыкантов. В конце концов, даже самые почтительные из гостей принялись потихоньку откланиваться. Кто-то ссылался на недомогание, кто-то – на срочные дела, иные сочиняли поводы курьезнее. Сложнее было Ближним – они, при всех угощениях и вине, продолжали находиться на службе. Лишь когда князь соизволил-таки подать знак к завершению пира, воины разделились: дежурная смена устремилась за господином, остальные же поспешили покинуть помпезное здание дворца.
Вечер, однако, на том не закончился. Хотя, встав на ноги, Айнар и ощутил приличную тяжесть вкупе с хмельным гулом в голове, настроение требовалось исправлять. Трое друзей с привязавшимся Киенео двинулись по знакомым дворянам, сперва в кордегардию, после – в казарму дворцовой стражи. Там, с ратниками, себя уже не сдерживали, хватило и песен и хохота. Вместо изысканного вина – незамысловатое пиво, вместо очищенной от костей белой рыбы под соусом – пригорелый бараний окорок… Зато веселье развернулось искреннее. Сложно судить, насколько охранялся той ночью дворец, но люди почувствовали праздник по-настоящему. Даже ссор почти не случилось. Наоборот, далеко за полночь Оминас выманил Айнара куда-то в помещения для слуг, где в тесной комнатенке гуляние продолжилось в обществе пары смешливых кухарок. Не слишком молодых, не слишком симпатичных… Впрочем, назавтра воины едва ли вспомнили бы своих нечаянных подружек. Достаточно, что кроме смешливости, те оказались еще и вполне уступчивыми…
Домой Айнар возвратился в предрассветных сумерках. Еле вошел – так плясали и вертелись кругом улицы. К пущей досаде,