что это больше паническая реакция. Особого вреда Слава мне не причинил. Но это совсем не значит, что на этом всё закончится. Конечно, я могла бы начать оправдываться, ведь виновата ни в чём не была. Ни платье я мерить не собиралась, ни с его сотрудницей никаких разговоров не вела. Наоборот, поспешила поскорее с ней распрощаться и уйти. Но Слава не станет слушать мои оправдания, я это доподлинно знала. Поэтому незаметно сделала пару шагов назад, вжалась в стену, опустила глаза в пол и приготовилась выслушать всё, что он собирался мне сказать.
– Наверное, это в твоей натуре. Привыкла перед мужиками задницей вертеть. Соскучилась? Мужа тебе мало?
Я молчала, закусила губу, но это Славе, неожиданно не понравилось. Он подошёл ко мне, сделав несколько стремительных шагов, и вжал меня в стену. Схватил за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Что ты молчишь?! – рыкнул он. – Ты и говорить разучилась? Ты настолько тупая?
В голове словно молния пронеслась мысль оттолкнуть его. Или ударить. Например, коленом в пах. Слава стоял для этого в самой подходящей позе и на подходящем расстоянии. Мне нужно было лишь набраться достаточно смелости, схватить его за плечи и ударить коленом. И я даже представила себе это действие, воображаемая картина обожгла меня, но я так ничего и не сделала, лишь смотрела в злое лицо мужа. Сама в себе в этот момент разочаровалась. Чего я боюсь? Что он может сделать мне такого, чего ещё не делал? Избить? Между прочим, это не так уж и страшно, возможно, боль пошла бы мне на пользу, отрезвила, заставила действовать, что-то решить, а не жаться под его взглядом, будто испуганный зверёк. А Слава смотрел на меня в этот момент с таким презрением, высокомерием, я, на самом деле, чувствовала себя рядом с ним какой-то невзрачной, никчёмной, слабой. Знала, что именно такой реакции он своими действиями от меня и добивается. Но было неприятно. Внутри меня всё давным-давно сжалось в комок, и представляло собой нечто серое, блёклое и трясущееся. Я, словно, жила в какой-то скорлупе, представляла тень самой себя, при этом прекрасно всё осознавая, но не в силах что-то изменить. Прежняя я, смелая и бойкая, всё ещё жила внутри этой скорлупы. Возмущалась, бунтовала, подсказывала мне, как правильнее поступить и реагировать на обиды мужа, и топала ногами, когда внешняя я ничего не предпринимала, пасовала перед ним. Расстраивалась, отворачивалась и пропадала на некоторое время. А моя оболочка продолжала жить по установленному Славой расписанию, выполняла свои функции, и не знала, как выбраться наружу.
Вот и сейчас я в очередной раз спасовала.
Слава меня встряхнул.
– Что ты молчишь?
Я привалилась к стене, из груди вырвался вздох.
– Мне нечего тебе сказать, – сказала я.
– Что меня совсем не удивляет, – хмыкнул он.
Я разглядывала расстёгнутый воротник его рубашки, крепкую шею в его вырезе.
– Может,