на авось,
Как Донбасс…
– Только что-то не срослось,
Про Донбасс.
– А у нас сегодня моська
Задрала вчера слона.
А теперь попробуй брось-ка,
Не выходит ни рожна!
– А у нас и Крым, и газ!
А Донбасс?!
– А у нас газопровод!
Вот!
– А из нашего окна
Площадь Красная видна!
А из нашего киоска
Тело, гильзы, труповозка.
– Просадили дух былинный,
Увлечённые гульбой,
Красный, белый, да и синий
Заменив на голубой!
– А потом запал угас —
Это раз!
Жертва всяко неправа —
Это два!
А в-четвертых – воля кума
Уронила самолёт,
Потому что, что ни дума
Прёт и жизни не даёт.
С лесенки ответил Вова:
– Снайпер точен?
Что ж такого?
Вот у нас, что ни курьер,
Жулик, вор, миллионер!
И у банков, и у Веры
Цели: деньги и манеры!
А людей лишают слова!
Снайпер точен?
Что ж такого!
– Всех важней, законы злата, —
Плата – дети и солдаты,
Потому что без защиты
Слиты, брошены, убиты.
И спросила совесть тихо:
– Разве мало было Лиха?
Кто там голос подаёт?
Ну, конечно, идиот!
Храмы шлёпают иконы —
Это очень хорошо!
Власти стряпает законы —
Это тоже хорошо.
Пресса приболев пиаром,
Всё сдаёт почти что даром.
Мы им только не нужны,
Мы им только не важны.
«Дело было вечером,
Спорить было нечего».
Кроме шуток
***
Ни Творца не жаль, ни Гения —
Жалко фантик дурака.
Ведь пока вступали в прения,
Он сломал само ПОКА.
***
Сегодня, в день дурака, самое время поговорить об уникальной, всё реже встречающейся лично мне, их разновидности – умниках.
Меня, как всегда, на прозу пробивает паникующее подсознание, выстраивая картинки снов так, чтобы природная лень отступала перед необходимости изложить на бумаге то, что для меня давно очевидно, но, видимо, требуется для кого-то другого.
Сон.
Первая часть. Война и немцы.
В живописнейшем уголке нашей средне русской местности с глубокими, заросшими мелко цветущим кустарником, оврагами, взгорками с играющим солнышком и скромницами-речками, едва журчащими меж всей этой дивности, на нас, как всегда, внезапно напали колоритные такие фашисты. Брали в плен всех, кто не пытался скрыться. С атрибутикой было всё настолько шикарно, что ощущение погружения в важность событийную не покидало довольно долго. Тревожность стала угасать, когда обстановка сменилась на благоухающую трущобность околиц и узко-переулкость старо-городскую, подкрепляемая стабильным осознанием обыденности происходящего. Итогом пришло понимание того,