как русский и на английском свободно говорит. По окончанию школы – в институте учиться не надо. Говорят, выбрала испанский, французский. Заметь, и всё это в неполных 17 лет! У них в классе все такие, или на подобии, я тебе говорил – акселераты, вундеркиндеры. Постой, постой, а что это ты со мной о ней заговорил? Вот, курица! а… зацепила что ли… своими глазищами. Девка, конечно, что надо, но смотри – конкуренция очень большая. Первый её – звать Пётер Дворовкин… – тоже вундеркинд – медалист, только – не гуманитарий, а математик. Племянник нашего директора химического завода. Мать главный бухгалтер в стройуправлении. Всё есть, всё могу, а Ленку удержать не смог. После драки стала встречаться с Женькой Рагозиным. Петьку пьяным видели – медаль под вопросом. Вот такие у нас баталии, дружище. Знаешь, это мы варимся в школьном общем котле, а если подняться немного, взглянуть философски… Красотища! Умные, молодые люди и любовные школьные страсти – перед выпуском. Влюблённых много – дружат, а вот так ярко – на виду, да так, что вся школа замерла: чем это кончится – редко… да будет ли ещё когда-нибудь…. так почему ты меня об этом спросил?.. Посмотри мне в глаза… понятно, зацепила. Только тебя в этой войне не хватало. Ну, да – для развязки нужен третий. В жизни нет ничего нового – всё, как в романах: всё написано, всё рассказано и повторяется вновь.
– Знаешь, подошёл – ничего особенного, а глянула… не могу понять, объяснить себе не могу, что произошло: хочется ещё смотреть в глаза. Ты знаешь, что это такое?
– Ведьма, мой друг, ведьма или… где-то я читал: «глаза наполненные любовью». Горящая Душа, а глаза зеркало Души. Вот, она и подожгла нашу школу. Силища! Но, вопрос: кто зажёг – от мыслей о ком, пылает костёр в груди? Чьи дровишки? Одного бросила, другой мучится от неуверенности в сомнениях и ревности, говорят, так страдает, что замуж зовёт. Кто-то есть третий. Тебя тут не было, говоришь, подпалила, давай подождём, не перегоришь до выпускного, а? В романах на балах наступают развязки, если твои дрова, то и огонь твой, а если нет – в чужое пекло – не советую.
– Ну, и философ же ты, Олежка, сильнее, чем я. Только у меня куда-то исчезла способность философски рассуждать, просто эта встреча не выходит из головы и всё… и ничем выкинуть, даже философией.
– Ну, до завтра-то доживём. Ещё раз глянешь, может быть, там уже и нет ничего, напрасно тратим сегодня время на разговоры о ней. По-моему нам пора – народ расходится, значит, скоро ресторан закроется. Вика, мы уходим – да, да.
Олег с женой уехали на такси, а Иван пошёл пешком: ему было недалеко до дома, и вечер был тёплым.
Иван увидел Лену на своих занятиях – в 11 «А». Она сидела на средней парте в первом ряду у окна; за время уроков не разу не взглянула ему в глаза, не работала, смотрела в окно. Перед звонком он подошёл к её парте, спросил:
– Синицына, ты так хорошо знаешь историю, что у тебя перед экзаменами нет вопросов?
– Да, Иван Сергеевич, у меня изначально по этому предмету пять, других никогда не было, –