ответила вопросом:
– Где патроны?
– В вещмешке.
Розалия вытряхнула содержимое мешка на комод, стала заряжать своё оружие, подвинула патроны.
– Заряжай, это не красные – это бандиты, видимо, твой груз не такой уж и секретный, если всякая шпана лезет его поиметь.
– Любимая моя, кто ты, откуда ты можешь так обращаться с оружием, убивать?
Она поцеловала в губы Николая.
– Война, мой мальчик ! Пойдем, постреляем, поможем твоим солдатам внизу. Да, кстати, где груз ?
– Мы разгрузили его в подвал.
Она бросила на ходу:
– Молодец. Лишний раз не высовывайся, и, когда стреляешь, не жмурься: или они тебя, или ты, мой генерал ! Знай – ты мне нужен !
Спустившись с лестницы, Розалия и Николай оказались в тылу у нападающих и им не составило большого труда расправиться с ними. Их было трое и Николаю с трёх выстрелов удалось убить одного из них. Он воспрял духом, принял гордую осанку. Освободившиеся солдаты из своих аппартаментов бросились на улицу, где ещё раздавались редкие выстрелы. Розалия и Николай вышли на крыльцо. Уже рассвело, она потянулась руками вверх.
– Эх, хорошо !
Увидела, как напротив них дернулся пышный куст роз возле забора, она оттолкнула в сторону Николая. Раздался выстрел, она опустилась на колено, в ответ выпустила две пули. Она слышала, как в кустах вскрикнули и тело, ломая розы, рухнуло на куст. Она повернулась с улыбкой к Николаю:
– Ни за что не поверила бы никому, что умру, спасая белого офицера.
Розалия повалилась на бок. Николай положил ее голову на свои ноги и закричал, что было силы .
– Ко мне, вашу мать! Кто- ни будь! Врача! Санитара, вашу мать!
Петр Афанасьевич Орлов нервно расхаживал у себя дома по кабинету, он ждал вестей от своего заместителя. Он в очередной раз проклинал себя за то, что дал согласие на ликвидацию Николая – своего племянника, единственного племянника. Ведь они с Александрой так сильно любили друг друга, будто были кровными братом и сестрой. Он размышлял: «Разве Николай не отдал бы душу за Александру ? Конечно бы он отдал за нее жизнь, это золото нужно ей для ее будущего и за это можно заплатить любую цену. Он сам бы никогда не согласился отдать золото добровольно. Он – солдафон, фанатик чести, и то что о нем скажут завтра, для него превыше всего. Если бы ему приказали, он поставил меня и свою кузину к стенке не задумываясь». Так он успокаивал себя, открыл секретер достал графин с коньяком и бокал, уверено налил себе полбокала, выпил залпом. Услышал с улицы лошадиный топот: кто – то гнал на лошади во весь опор, у его дома лошадь остановилась и заржала. Он услышал, как постучали в дверь настойчиво и грубо. Услышал, как мужской голос спросил у служанки здесь он или нет. Послышались шаги по лестнице к его кабинету. Он подумал про себя: «Ну, наконец, долгожданные новости». Сел в своё кожаное кресло, принял важный вид. Дверь распахнулась, и от увиденного гонца он даже не смог с испугу вскочить на ноги – они подкосились у него. Он упал на четвереньки на пол и только жалобно произнес:
– Николя ....
Николай