еще, господин Гнусмус, я собственными ушами слышал, как эти бездельники обсуждали нашего высокочтимого правителя, – и он закатил глаза в мнимом ужасе от подобного святотатства. – Причём в тако-о-ом неприятном тоне…
Мальчики оторопели от неожиданного предательства незнакомого им человека, которому, казалось бы, не должно быть до них никакого дела, а господин Гнусмус моментально отодвинулся от ребят и, пятясь назад, что-то забормотал себе под нос. Дойдя до двери, он распахнул её и завопил изо всех сил, наливаясь свёкольным цветом:
– Господин Рулф! Господин Рулф! В нашу обитель проникли предатели и отщепенцы! Клятвопреступники и ренегаты! Шпионы и вероломные отступники! Коварные перебежчики! Мятежники и бандиты!
Так он вопил до тех пор, пока, грохоча сапогами, в кухню не вбежали стражники во главе с грозным Рулфом и не взяли ребят в окружение, наставив на них острия длинных пик. Только тогда господин Гнусмус наконец умолк и, приблизившись к мальчикам на безопасное расстояние, наставил на них палец и обвиняющим инквизиторским тоном провозгласил:
– Вот! Это они возводили хулу на нашего высокочтимого правителя! Подстрекали к мятежу моих честных работников! Вели крамольные речи! Плели тайный заговор! Собирались устроить бунт и бесчинства! Вносили смятение и смуту! Строили козни и каверзы!
Брови ребят поднимались всё выше, а глаза становились всё круглее от длинного списка преступлений, в которых их обвинял человек с лицом бешеного помидора.
– Да понял я, понял… – устало прервал начальник стражи поток красноречия господина Гнусмуса. – Они мне сразу не понравились, больно вид у них подозрительный. Мы их забираем, можете спокойно работать дальше во славу правителя. Великий день настанет!
– Великий день настанет! – хором, как один, грянули ему в ответ все присутствующие, и мальчики, хмуро посмотрев на ушастого доносчика, отправились за стражниками. Пройдя по извилистым широким коридорам, они спустились в подземелье и были встречены у заржавленных дверей, ведущих в темницу, печальным седовласым господином в бархатном жилете.
– Великий день настанет! – по обыкновению гаркнул начальник стражи странный призыв и получил в ответ тихий неясный шелест, в котором было трудно разобрать отдельные слова. – Вот, принимайте новых мятежников. Процедура прежняя: кормить их можно, разговаривать с ними нельзя.
Было заметно, что грозный Рулф по непонятной причине робеет перед грустным седым господином с благородным выражением на бледном лице, и старается побыстрее передать мальчиков и вернуться наверх. Печальный человек с горечью посмотрел на ребят и скорбно проговорил:
– Совсем ещё дети, а уже мятежники… Надо же… Прошу за мной.
Стражники с облегчением покинули ребят, а те покорно начали спускаться по выдолбленным в камне ступеням следом за своим печальным тюремщиком вниз, в темноту подземелья. В тусклом свете фонаря, заполненного мерцающими лорфами, мальчики увидели, что находятся