Круа, явно довольный собой и произведённым эффектом, гордо откинулся в кресле. На самом деле, при последней встрече он оказался застигнутым врасплох, когда Анри посмел ему так дерзить: «Сам будешь делать себе наследников!» – с досадой вспоминал маркиз. Он действительно не ожидал такого поворота и не знал, как ответить, и от этого пришёл в неистовое бешенство. Но теперь Генрих взял реванш и торжествовал победу. «С кем? С кем ты собрался тягаться, мальчишка! – самодовольно улыбнулся отец. – Неужели ты думаешь, что можно просто так, не будучи виртуозом интриг, добиться такого богатства и влияния, какого добился я?!» – почти слово в слово, как и Анри, подумал он.
Сын правильно догадался: маркиз, увлечённый заботами о дочери, на некоторое время забыл о нём. Луиза вернулась из монастыря почти сразу после ссоры Генриха с Анри. Девушке на тот момент исполнилось семнадцать, и отца волновало её будущее. Недостатка в поклонниках у дочери не было. Конечно, кто откажется от такой миловидной девушки из благородной семьи, да ещё с таким приданым, размер которого уступал разве приданому племянниц кардинала Мазарини. А тот для родственниц не жалел 600 000 ливров!
Приданое Луизы было скромнее и измерялось всего в 400 000, но и оно считалось просто огромным. Генрих де Круа тщательно подбирал мужа для дочери. Кстати, он никогда не отдал бы её за человека с репутацией, которой славился его собственный сын. Отец желал Луизе семейного счастья и не хотел догадываться о слезах, которыми бы дочь орошала подушку в то время, когда её муж где-то развлекался. Больше всего маркиза де Круа прельщала партия с сыном своего лучшего друга, маркиза Филиппа де Боргане. Луиза, как послушная дочь, согласилась встретиться с Рамоном, и молодые люди на радость обоим родителям полюбили друг друга. Хоть дочь радовала отца! Тут же, не откладывая, сыграли свадьбу, а через год на свет появился замечательный младенец. Вскоре новоиспечённые дедушка с бабушкой отправились повидать внука и дочь, а заодно погостить у своих новых родственников.
Вечером, расположившись у камина и потягивая из бокалов вино, друзья мирно беседовали. Сначала мужчины вели разговор о молодых родителях и нахваливали обоих супругов. Потом беседа плавно перешла на обсуждение Анри, и маркиз де Круа поведал другу о своей борьбе с сыном, которая у него шла уже не первый год. А уж рассказ о последней стычке особо поразил Филиппа. «Сам виноват! – сетовал Генрих де Круа, заметив сочувственный взгляд друга. – Сам баловал и потакал ему. Следовало женить его, как делают все, когда мальчишке едва исполнилось двадцать. Тогда он ещё не смел мне перечить! А теперь, дорогой Филип, я ума не приложу, как повлиять на сына!» – расстроено жаловался отец. Разговор продолжался, и постепенно сложился в план, как загнать упрямого отпрыска в ловушку. Друзья решили разослать знатным дворянам приглашения на увеселительные мероприятия, которые проводит маркиз де Круа в честь крестин своего внука Луи. А дворянам, у которых имеются девушки на выданье, намекнуть, что сын маркиза, граф Анри