в освещенный коридор, как губы моего воздыхателя принялись касаться сначала красных щек, а потом добрались и до моих обветренных губ. И может быть помешал страх перед первым серьезным поцелуем, но разжать челюсти я не смогла.
– Ну что ты…что ты…я думал, ты взрослая.
–Я? Да…Мне холодно, давай потом,– пожала я плечами.
Какие чувства ,когда только и думаешь, как бы скорее забраться под толстое одеяло? С головой. Прямо в этих проклятых черных джинсах. Конечно, о том, что я не умею целоваться узнал его лучший друг. А дальше, по цепочке, узнали и все остальные пацаны. И Андрей начал встречаться с Людкой с параллельного, про которую ходили слухи как про девушку опытную. А что еще надо мальчишкам в средних классах, как не приобретение опыта отнюдь не на уроках химии? Он по-прежнему сидел рядом и на каждой контрольной норовил заглянуть в мою исписанную аккуратным почерком тетрадку. Но я начала прятать свои знания ладонью.
–Ревнуешь?
– Тебя? К этой шалаве?
– Кто тебе сказал такую фигню?– обиженным тоном спросил герой моих снов.
– Все так говорят.
– А ты не бегай за толпой, поняла? Учись! Иметь на все свое собственное мнение. Пригодится!
Андрей встал и начал прохаживаться взад и вперед между рядов парт. Я его все-таки пожалела и дала списать домашку по русскому.
– Мы не были парой, запомни, Алиса.
– Были. Мы гуляли.
– Ты сама меня отвергла. Ты меня оттолкнула от своего тела. Тебе не нужна моя любовь.
– Да иди ты!
Стихи начали рождаться все реже, и стенгазеты прекратили раздражать бездарных одноклассников. А я плакала по вечерам под медленные песни девушек в прекрасных платьях в пол. А под конец весны решила во что бы то ни стало превращать себя в красавицу. В ту, у которой не списывают. В ту, которую обнимают нежно за талию и слушают с замиранием сердца. Ради которой сильные мужчины готовы покорить хоть самые высокие горные вершины, хоть спуститься на самое дно океана. И я начала носить туфли и короткие юбки. Благодаря длине юбок ноги казались еще длиннее и еще стройнее.
– Ты должна была бороться за свою любовь. Такие глаза…И просто так отдала той шалаве.
Ларка сидела у меня дома и листала глянцевый журнал. После вечернего выпуска новостей ее отец притащил моего. Не пришли вместе, а именно притащил. Как говорится, на бровях. В прихожей зазвенели упавшие на пол ключи, потом рухнула полка для обуви, потом полетел зонт ,потом, как понятно стало, полетел, отчаянный папаша. Стыдно, конечно. И я плотнее прикрыла дверь своей комнаты. Пускай дядя Валера сам уложит его спать или включит фильм на первом.
–Эти глазки…больше не управляют моим сердцем, -ответила я.
–Ты потеряла всякий интерес к синим глазам?
И Ларка уставилась на приклеенный с тех самых пор вырезанный портрет Димы Харатьяна.
–Да. Он больше не в моде.
–Кто из них?
– Никто! Ни Дима, ни Андрюша меня больше не волнуют.