Мы исчезаем, чтобы вернуться. Михаил Монастырский

оскорее провести вскрытие нескольких тел, доставленных этой ночью, да прилечь на диван в родном кабинете, чтобы почитать какую-нибудь книжку и, вздремнуть пару часиков. Потом проснуться, пообедать, а там будет видно. В выходные чаще привозят тех, кто либо самостоятельно не вышел из алкогольного турне в выходные дни и, ему помогли собутыльники, расквасив вначале всю его физиономию, да в конце драки, пырнули ножом, либо это какой-то пожилой человек, всё-таки сумевший из последних сил, а также с помощью чудодейственных новинок фармацевтической промышленности, доползти до своей финишной черты лишь для того, чтобы, наконец-таки, как все, свалиться в пропасть потустороннего мира – в вечность.

      Как ты движешься по этой спирали, или по кругу, или просто по прямой линии, напоминающей взлётную полосу? Мы живём, но не каждый день задумываемся об этом, чтобы осознать себя в, на самом то деле, немыслимом и дивном движении – жизнь. А, может быть, зачем вообще об этом задумываться? Живи себе и живи. Радуйся!

      Такие мысли пришли в голову Франческо в тот момент, когда его правая рука уверенно продолжала плавно вести по прямой, углубленный на полсантиметра в кожу, скальпель по телу первого «сегодняшнего» трупа.

      Для Франческо это была обычная работа. Он около тридцати лет посвятил себя судебно-медицинской экспертизе, давно получил высшую квалификационную категорию и, считал себя "профи" своего дела. А вот его друзья, все годы, называли своего добродушного приятеля просто – "Начальник морга".

      Не углубляясь в размышления, Франческо продолжал вскрытие тела и вдруг ему впервые показалось, что ресницы трупа задрожали, словно, от холода и тело сделало неглубокий, еле-еле заметный, вдох. Ясно понимая, что это не было галлюцинацией, врач-патологоанатом был уверен, что этот человек дышит и он жив! Не поддаваясь эмоциям, а Франческо по своей натуре был из тех, кто хладнокровно держал любой удар, он аккуратно положил свою ладонь на левую грудь покойного – сердцебиения не было слышно. Тогда Франческо решил принести фонендоскоп, с помощью которого можно будет внимательно прислушаться к работе сердца и лёгких и, заодно прихватить с собой, видеокамеру для снятия особого случая в собственной практике, если ему, всё же, не показалось воскрешение покойника.

      Вернувшись к трупу, Франческо вначале установил на треногу видеокамеру недалеко от его ног и, принялся настраивать её. Когда он посмотрел в объектив, он резко пошатнулся от увиденного назад, и рухнул на пол, будто из под него выбили стул, на который он только что хотел сесть. Франческо почувствовал острую боль в локте, на который упал. Однако даже возможный перелом собственной руки, не остановил его. Он вскочил, как ужаленный, на ноги и скорее нажал на кнопку запуска видео. На камере загорелась красная лампочка – запись пошла. Франческо выпрямился и, потирая другой рукой, место ушиба, внимательно следил за лежащим перед ним трупом, с только что рассечённой скальпелем от шеи до лобка кожей. Это была женщина около сорока лет. Ничего необычного в ней не было. На её теле был единственный шрам после аппендицита, операция была выполнена, примерно, лет десять назад. На шраме, скрывающее его издалека, мастерски набитое тату – изображение оскалившейся перед броском кобры. Никаких следов насильственной смерти. Обычные конечности и череп, приятной внешности лицо, модная стрижка, стройная фигура, недавно, скорее всего на днях, сделанный маникюр и педикюр. Ясно было, что она тщательно ухаживала за собой. А сейчас эта голая женщина, лежала на патологоанатомическом столе перед Франческо без движения. Вместе с тем, он побаивался снова посмотреть в объектив камеры, но это нужно было сделать…