практики в Крыму. Было раннее утро, слишком раннее, чтобы еще кто-то проснулся в плацкартном вагоне. Мне не спалось, потому что накануне я целый день отсыпалась за всю практику. От нечего делать я стала напевать какую-то песенку, которую мы пели обычно под гитару за нашим вечерним столом. Я уже подбиралась ко второму куплету, когда мое вдохновение наглым образом прервали:
Пассажир на боковой полке поднялся на локоть и доверительно, по-детски почти, спросил:
– Девушка, а вам не кажется, что кто-то подвывает? – Он начал прислушиваться и оглядываться по сторонам. Я была тогда еще неиспорченная и во всем сознавалась:
– Это я пою, – сказала я тихо.
Он наградил меня потерянным взглядом и, не промолвив больше ни словечка, лег дальше сопеть со всеми в унисон.
С этого мгновения вера в мои вокальные способности у меня поколебалась и я старалась дарить миру песни только когда рядом или никого не было, или присутствовали самые близкие люди, любившие меня даже наперекор моему «фальцетному сопрано».
3 октября. 18:03 На выходные поехала к бабушке в Нарофоминск. И дело было не в том, что я соскучилась по вкусной домашней еде. И не в том, что надо было забрать теплую куртку. Я просто соскучилась по бабушке.
Над бабушкой в нашей семье все немного подтрунивали. Она была худющая, хотя и ела не меньше остальных. И когда она каждый раз по телефону спрашивала, не голодаем ли мы с Алисой, я все гадала: она так тонко прикалывается или беспокоится о наших фигурах на самом деле. При этом она неизменно обогащала мой русский язык несколькими пословицами и поговорками: «Ешь пока хлеб свеж», «Гриб да огурец в животе не жилец» или «Кашу маслом не испортишь».
После того, как пять лет назад умер дедушка, бабушка погрузилась с головой в активную деятельность. Она пела в хоре. Начала учить итальянский. (Поэтому звонила Алисе и спрашивала, как произносится то или иное слово. Я бы уже точно вскипела, а Алиса на все вопросы отвечала с ангельским терпением).
И раз в месяц, только если не болела поясница – выбиралась со своей подругой Зоей Махмудовной на выставки, в музеи, театры и усадьбы. Бабушка всегда была в курсе двух вещей: всех культурных событий Нарофоминска и всех скидок и акций в магазинах.
Я не знала и мне кажется, так и не узнаю никого, кто бы мог лучше, чем бабушка, торговаться на рынке или купить более выгодную покупку. Это было целое искусство. Там, где другой постеснялся бы сказать, что клубника-то турецкая, а не краснодарская как заявляют, бабушка рубила правду-матку в глаза и ей доставали не только отборнейшую клубнику Краснодарского края, но рассыпались в извинениях да еще давали в виде моральной компенсации несколько персиков.
Я позвонила в дверь. И прежде шагов услышала заливистый лай. Дверь распахнулась. На пороге стояли бабушка и маленький йоркширский терьер, названный на имперский манер Цезарь. До сих пор не понимаю, как такое крохотное создание может столько есть и издавать столько звуков.
– Анфисочка!
Я кинулась ей на встречу, чтобы обнять и тут поняла,