с кухни.
Хм. Хм. Я несколько раз выдохнула, чтобы успокоиться. По крайней мере, у меня будет шанс узнать, когда я пропустила пару серий «сериала», в которых у Миши ни с того ни с сего появилась девушка.
– А вы давно встречаетесь?
– С конца августа.
Хорошо, что я открывала оливки, а не резала хлеб. Потому что от неожиданности я чуть не поранилась о жестяную крышку банки.
– С конца августа? – Голос мой прозвучал на удивление нейтрально, как если бы я изумилась, почему не с самого Бура.
Алена опять натянула губы в улыбке и кивнула. А я, высыпая оливки в пиалку, снова и снова прокручивала в голове то, что она сказала, и никак не могла осознать. Так все это время, когда мы ездили на посвят, тусили у Даши и ходили в кино, у него была девушка?!
Моя собака на сене категорически не хотела принимать подобное положение вещей. На протяжении всего дня рождения я себе напоминала огромного рыжего кота, который только и ждет, чтоб разделаться с невинной серой мышью. Моя жертва об этом даже не подозревала. Я исподтишка подсматривала за Мишей с Аленой и ловила себя на мысли, что если бы не слова Миши на кухне, что вот эта никчемная блондинка его девушка, мне бы это и в голову не пришло. Когда я уже подумала, что вся эта дребедень могла быть плодом моего воображения, Алена, словно учуяв мои сомнения, чмокнула Мишу в губы, а тот обнял ее за талию. Я не нашла ничего лучше, как унести грязные тарелки.
За спиной кто-то выругался. Не люблю, когда ругаются матом. В той же степени, когда выкидывают на улицу выкуренные сигареты или фантики от конфет. Все жалуются, что у нас не так чисто, как в Европе, но при этом большинство не может пройти пять шагов до урны. Я увидела Стаса, который только что закончил разговор по своему айфону и смотрел в упор на стену. Я хотела ужом проскользнуть по коридору, но он меня заметил.
– Извини, – спохватившись, буркнул он.
Мой взгляд выдал все. Почему люди читают меня как открытую книгу?
– Ничего. Уношу посуду на кухню, – указала я носом на несчастные две тарелки. – Решила их убрать, чтобы внести свою маленькую лепту.
На самом деле – чтобы сбежать из зала.
– Просто вырвалось, – пожал плечами Стас.
Я кивнула.
– Ты ведь на кухню? Тогда захвати и мое. – Стас всунул мне блюдце, с которого только что доел кусок сыра.
Ничего себе! Вот наглый! Я не нашлась, что ответить и с грохотом свалила тарелки в раковину. Теперь я была еще более взвинчена. План развеяться и найти гармонию с собой был разбит – как Наполеон под Ватерлоо. Меня бесила Алена. А еще бесил Стас. Я даже не могла понять, кому из них отдаю пальму первенства.
Когда вернулась в зал, подсела к Сереже. Хоть кто-то мне тут по-настоящему обрадовался. Наконец почувствовала себя в своей тарелке. Мы с Сережей стали вспоминать, как в Буре ночью сидели на пляже в катамаране и пытались его отвязать, чтобы поплавать в море. Незаметно к нам присоединился Миша и со словами: «а помните…» стал ворошить августовские деньки, когда мы так и не успели покупаться все голышом в лунной дорожке, но зато неплохо зажгли в последний вечер на стойке