я дала наконец волю чувствам. Что Москва делает с людьми? Почему когда люди отдыхают, они полны желания куда-то двигаться, видеться и обещают направо-налево, что только свистни – и они готовы встречаться! А в реальности заползают в свои раковины и отмазываются учебой? Неужели парни не понимают, что мы сами могли найти дурацкую аудиторию! Что это был лишь предлог, чтобы увидеться? Неужели они такие идиоты?! И еще этот друг, который меня постоянно прожигал взглядом! Как сигарета легкую юбку платья.
– Анфис, перестань… Этому другу вообще все равно было. Он тебя даже не запомнил. Тоже, надумаешь тут себе. Не переживай. Миша рад был нас видеть. Просто в своей манере, – успокаивающе мурлыкала Даша.
– Да ладно тебе! – я, довольная, заулыбалась и даже забыла о том, что Миша вел себя, как полный дурак, а Сережа променял нас на разговор с научником.
– Я тебе точно говорю, – цокнула Даша как о чем-то решенном. Я еще побурчала для убедительности, но уже счастливо улыбалась. Почему мы верим в то, во что хотели бы верить?
17:10 Домой пришла намного раньше, чем планировала. Есть больше времени, чтобы подготовиться к семинару и выучить немецкий. Но отсутствует мотивирующее настроение делать что-то полезное. В метро опять стала размышлять о том, что Миша мог все-таки прогулять спецкурс или немного на него опоздать, а Сережа быстрее поговорить с научником. Ладно. Надо принять перед сном душ и уже, переодевшись в пижаму, почитать в кроватке на завтра статью.
21:30 Только вплыла с легким паром в свою комнату, как в дверь постучали. И тут же ее открыли, я даже не успела пискнуть: «Нельзя!»
На пороге стоял Никита. Как всегда в образе: с взъерошенными волосами и в очках в черной оправе, делающими его похожим на сумасшедшего пиарщика, способного на оригинальные и одновременно дикие идеи. Никита никогда не носил линзы и не понимал, как я могу лезть пальцем в глаз, чтобы их одеть. Для него это было, как ковырять отверткой розетку. Никита учился на отделении международных отношений и первый язык у нас с ним был немецкий. Он тоже был общажник, приехал из небольшого города во Владимирской области. Как проезжался сам Никита, «города разбитых дорог и надежд». В июле ему предстояло именно там проходить военные сборы, и Никита шутил, что будет бегать домой обедать. Он был победитель Всероса7 по истории, а теперь сам составлял задания для олимпиадников. Преподавал в ШЮИ (школе юного историка при факультете) и вел занятия в московской гимназии. Я восхищалась его начитанностью. Тем, что он не путал нас с Алисой даже по телефону. И восхитительным кофе, который он варил. А Никита общался со мной, по его словам, из-за того, что я помогала ему с немецким и еще потому, что я смешная и.. еще раз смешная. Надеюсь, что это были не основные мои достоинства.
– Guten Abend!
За меня промурлыкала Алиса, расплывшись в улыбке чеширского кота:
– Бонжорне!
Алиса всегда радовалась гостям. По ее словам, они приносили еду или интересные новости.
Я стояла за открытой дверью, куда успела шмыгнуть в последнюю