Фаллон, чтобы больше никогда туда не возвращаться, и прибыла домой.
Принцесса твердо придерживалась обычая, возведенного в ранг правила: между длительными эскападами в измерения непременно следует возвращаться в Лоуленд, в те края, где знают и принимают тебя настоящую, без всяких личин, чтобы не заплутать между масками, набрасываемыми на миг, и истинным обличьем.
А что лучше, чем родина – жестокий, вечный, прекрасный Лоуленд, – способно напомнить богу о его подлинной сути?
Богиня выросла в Лоуленде, воспринимая все происходящее в нем как должное, и только спустя несколько десятков лет и тысячи странствий по мирам осознала контрастность Мира Узла, его жизни, замешенной на красоте, величии, силе, равнодушной или творческой жестокости. Осознала, но не отринула. Разве могла она упрекать брата за проявление сущности бога боли и извращений? Богам не дано сдерживать свою божественную суть. Элия принимала и свой мир, и родичей такими, какие они есть, с их жизнелюбием, колким остроумием, элегантностью, смертоносным обаянием, веселой жестокостью, страстью к насилию и «дикой охоте», легенды о которой жили во многих мирах.
Встряхнувшись, богиня заметила, что размышления увели ее слишком далеко в глубь себя, заставив утратить связь с реальностью. Материальный мир напомнил о себе ударившейся в философию принцессе: приятно теплая вода почти остыла, пышная абрикосовая пена опала и плавала по поверхности жалкими островками былого величия. Женщина вылезла из ванны, закуталась с ног до головы в пушистое полотенце, подождала пару секунд, пока оно, снабженное простенькими чарами, впитает воду, и, не накидывая пеньюара, побежала в спальню. Шелковые простыни уже ждали ее.
– Прекрасной ночи, Творец! – как обычно, тихо прошептала принцесса и, закрыв глаза, задумчиво добавила, имея в виду родственников и себя: – Творец великий, какие мы сволочи. За что же я люблю их?
Как всегда случалось при упоминании Творца, на мятущуюся душу юной богини снизошел покой и пришел мудрый ответ: любить, зная сущность любимых, куда труднее, чем делать это, слепо закрыв глаза. Боги живут по своим законам, их поступки и мораль неподсудны людской молве. Для них лишь Суд Сил и самый жестокий, собственный суд. Пока ты отдаешь себе отчет в каждом, даже самом ужасном своем поступке и готов за него платить, пока ты играешь в жизнь и жизнью, безумно любя и одновременно ни во что не ставя ее, пока ты смеешься над тем, над чем люди смеяться не в силах, и щедро даришь свою силу мирам – ты бог. И не будет тебе покоя. Покой – удел мертвецов, а бог беспокоен вечно. Любовь, ненависть, дружба, бешеная вражда, преданность и вероломство, нежность и жестокость – все у богов через край. И это тоже суть бога! Следуй ей, и в этом участь, назначенная Творцом!
Улыбнувшись и словно внезапно на что-то решившись, а может быть, повинуясь загадочному зову женской интуиции, богиня откинула атласное, чуть толще простыни одеяло и спустилась с кровати.
Как была нагишом и нисколько