курицу, золотом какающую? В общем, это мое дело. Тебе не все равно?
– Делай что хочешь, – пожал плечами майор. – И не лень тебе возиться? Стукачей в городе больше, чем морфинистов!
– Не ты ли говорил, что в стукачестве – будущее нашей работы? Зачем бегать, искать, вынюхивать, сидеть в засадах? Может, лучше спокойно пиво пить и ждать, когда тебе позвонят и сообщат, когда, где и кого вязать?.. Еще один не помешает… Кстати, дай несколько обысковых ордеров.
– Я же давал тебе недавно! Ты что, их вместо туалетной бумаги употребляешь? – удивился майор.
– Кончились, – отрезал Пилия. – Бумажек жалко? Я сам их на ксероксе распечатать могу! – севшим голосом добавил он, расчесывая грудь от начавшего давать о себе знать опиума.
– Просто странно, – окрысился майор, но вынул из ящика пачку чистых ордеров, предпочитая не связываться с Пилией.
Инспектор сгреб бумажки:
– И список дай сюда! Я, может, еще вернусь, поработаю с ним…
Майор без слов отдал и список. Набрасывая на плечи кожаную куртку, рассовывая по карманам джинсов сигареты, бумаги, ключи, оружие, Пилия поинтересовался:
– Ну как, прошла у тебя голова после голубого боржома?
– Какого боржома? – не понял майор.
– Которым тебя в арсенале Гита угощала…
– А-а… Голубой боржом! – захохотал майор и долго еще после ухода Пилии улыбался и бормотал про себя: «Голубой боржом! Чего только не придумают! Голубой боржом, а, черт побери! Хорошо!..»
2
Продрав глаза и убедившись, что на работу в редакцию он опоздал, Ладо остался лежать в постели. Мучило похмелье. Мысли слепо шевелились в гудящей голове. В последнее время он совершенно выбился из колеи: кололся и пил.
Дошло до галлюцинаций: недавно, стоя на чьих-то похоронах, он вдруг увидел рядом с собой своего лектора, умершего два года назад. Лектор так неподвижно смотрел в глубь подъезда, откуда вот-вот должны были вынести гроб, что не ответил на приветствие, которое невольно вырвалось у Ладо. А Ладо, поглазев на него, вдруг осознал, что перед ним покойник. В страхе поспешил прочь, но, запутавшись в кустах, упал. Его вытащили и увели в какую-то квартиру, где пожилая женщина в черном поила его водой и оттирала виски уксусом, приговаривая:
– Несчастные, больные… У меня племянник тоже… эту наркотику… Жаль вас, потерянных…
Мысли съехали на сегодняшний день, вяло поковырялись в нем. Все перспективы – на нуле. Опять жить? Зачем? Какой смысл? Все надоело. Ничего не светит. Все враждебно. Денег нет и не предвидится. Наркота негодная, да и по цене уже недоступна. Чего ждать?.. Семья?..
Жена молчит, но молча ненавидит. Сын? Может, для него будет лучше, если такой отец умрет… Что видит ребенок?.. Одни ссоры, склоки и прочую дрянь. Родственников полно, с голоду умереть не дадут… А как покончить?.. Надо бы пистолет у кого-нибудь взять, да кто даст?.. Вот у Зуры наверняка есть…
Зура, бывший одноклассник, приволокся вчера вечером, как обычно, неожиданно. Сидел до ночи, пил чай, чесал густую бороду и полоскал мозги про то, что