такой же, какой он ее запомнил – от черных скал из недр земли веяло теплом, зеленели поля, ветерок покачивал стебли бамбука. Но община апсара существенно разрослась – детей теперь стало больше, чем во время его прошлого приезда, увеличилось число строений, на скалах появились новые рисунки, яркое многоцветье которых радовало глаз и сердце. Да, многое здесь изменилось за прошедшие пятнадцать лет. Хотя Энде все еще была сильна и находилась в прекрасной форме, когда она улыбалась, морщины на ее лице становились глубже – сказывался возраст и переживания. Виллум прекрасно понимал, какое тяжкое бремя она несла на своих плечах. Ясно было, что многим воительницам-апсара предстояло погибнуть в грядущих битвах, а она каждую из них любила как родную дочь.
Он уловил едва слышный звук приближавшихся шагов, причем поступь правой ноги была чуть тяжелее, чем левой. Но кроме него этого не смог бы заметить никто. Она всегда была готова левой ногой отбить внезапное нападение. Походка ее стала такой после смерти их матери.
– Кира…
– Бабушка готова.
– А разве она бывает когда-нибудь к чему-то не готова?
Он никогда не мог понять, почему бабушка поручила именно Кире стать подругой Святого, хотя, конечно, Кира лучше других подходила на эту роль. Она стала воительницей, как ей и было предначертано. Единственным отголоском ужаса, который ей довелось пережить в детстве, была постоянная готовность к бою, не покидавшая ее даже в те моменты, когда, казалось, она полностью расслаблялась.
– Я уже говорил тебе, как рад снова тебя видеть?
Кира улыбнулась.
– Да, сначала когда ты приехал, потом за завтраком, а в последний раз – перед сном.
– Город приучил меня скрывать свои чувства.
– Это я тебя так подкалываю, – задорно отозвалась Кира. – Уверена, что уже много раз говорила тебе, как это замечательно, что ты снова здесь. Я очень по тебе скучала.
Взяв его под руку, она повела брата в покои Энде.
Как только она коснулась его руки, на него вдруг будто волной накатило видение: он увидел искаженное болью лицо сестры. Почему она страдала и отчего, он определить не мог. Было ясно лишь одно – над ней нависла страшная, смертельная опасность. Как он ни пытался, пробить завесу будущего и увидеть, чем кончилось дело, ему не удалось.
– Что с тобой? Ты что-то почувствовал, да?
– Да. – Обмануть сестру Виллум не мог. Кира ткнула его локтем под ребра.
– Дарию с Владыками ты пятнадцать лет морочишь голову, а мне почему-то пудрить мозги не решаешься, – улыбнулась она.
– Кира…
– Да ладно, не говори. Я без претензий. И знать ничего не хочу. Насчет того, что случится, Виллум, я иллюзий не питаю. Дарий одряхлел, но все такой же коварный, и власть его огромна. Я борюсь за детей. Стану я или нет частью их будущего – определит судьба.
Кира остановилась, нежно провела рукой по щеке брата и поцеловала его.
– Думаешь, девочка сможет нам помочь? Она очень разозлилась, когда мы ей сказали, что Роун ушел.
Коснувшись лбом головы сестры, Виллум прошептал:
– Если