запрокидывать голову, и, пристально глядя в мои глаза, хрипло спросил:
– Издеваешься?
– Не…
Он нахмурился.
– Не…
Почти зарычал.
– Не исключено! – нашла я оптимальный вариант.
– То есть издеваешься? – с надеждой спросил генно-модифицированный.
Меньше всего я ожидала, что жертва будущих брачных уз будет вот так сидеть передо мной и взгляд у него будет такой печальный. Чес-слово, появилось желание пойти собрать весь брачный десант и оставить этого несчастного человечка… хм, тут скорее – человечища, в покое…
– Нет, – грустно ответила я.
– А почему на двадцать дней? – простонал самый несчастный высокородный во всей обитаемой вселенной.
– А у вас таэпереместитель сломался, – невинно сообщила я.
– Дядя, – проявив величайшие способности в сообразительности, догадался он. И с неожиданной яростью добавил: – Ублюдок!
– Не могу согласиться с вышеуказанной характеристикой, впрочем, не имела чести ознакомиться с его биографией.
Но мне на это ничего не ответили. Резко поднявшись, высокородный вскочил на ту самую двуногую ящерку, на которой имел честь прибыть, и… попытался раствориться на горизонте… А как же я, а как же кепочка?!
– Стоять! – мой вопль заставил вздрогнуть ящерку и какую-то зверушку в ближайших кустах, но не поколебал решимости генно-модифицированного. И я возмутилась: – Неужели вы меня бросите?
– Ну почему же сразу «брошу»? – Он соизволил полуобернуться. – Я оставляю вас погибать во цвете лет, как вы и просили в самом начале нашей весьма содержательной беседы.
От удивления у меня банально приоткрылся рот! Я стояла и изумленно взирала на бесстыже ухмыляющегося высокородного, который именно сейчас был просто олицетворением этих презрительных, самоуверенных и самовлюбленных мутантов!
– Я… я… я… – а мозг стремительно обдумывал ситуацию. Нет, до усадьбы-то я доберусь… может быть, но когда это будет! И вообще. – Я вам просто необходима!
Высокородный мгновенно развернул ящерицу и подъехал вплотную, так что зеленая тупоносая морда практически уткнулась в мое лицо. Я бы могла сделать шаг назад, но он этого явно и добивался, следовательно, стоим с ящерицей и чуть ли не бодаемся. А этот… этот так вальяжно перегнулся и проникновенно спрашивает:
– Коров доить умеете?
– Н-нет. – И появилось у меня ощущение, что стою я на экзамене и тему не выучила, и врать нужно срочно, и вообще я что-то там про коров знаю? Кое-что я знала: – А не надо их доить, сейчас коровы сами себя доят!
На лице высокородного брови удивленно поползли вверх.
– В смысле там сейчас такие аппараты, коровы сами заходят, когда подоиться нужно, вот!
– Прра-а-авильно говоришь, правильно, – впервые я видела на подобном классически-идеальном лице столь кошачье выражение. И, видимо, в последний раз, потому что добродушно-блаженное выражение тут же сменилось холодно-расчетливым, и генно-модифицированный добил: – Так если