подгнившие букеты цветов снаружи у двери, слышала шёпот ветра так отчётливо, словно он рассказывал ей истории. Несколько раз она едва не свалилась со скамейки от испуга, когда рядом закаркала ворона, а гул полночных колоколов до сих пор эхом отдавался в её теле. Но тот странный звук, долетевший до её ушей, был не громче лёгкого шелеста.
Эмили подошла к окну и выглянула. Там, среди каменных надгробий, она заметила едва различимый, словно тень, тёмный силуэт. Это был мальчик, который разглядывал её в часовне.
Девочка слишком хорошо запомнила, как он смотрел на неё после собрания, – так враждебно, словно её протест против правил Объединения неживых затрагивал его лично. Она понятия не имела, какая муха его укусила, но одно поняла хорошо: что стала для него, как бельмо на глазу, и плевать, что она думает по этому поводу и вообще понимает это или нет.
Мальчик опустился на могильную плиту. Выражение его лица перестало быть холодным. Он запрокинул голову, и лицо его без надменно-снисходительной улыбки показалось Эмили почти не знакомым. Он сидел, сливаясь с темнотой, подставив лицо луне, и оно казалось мягким, почти мирным.
Удар колокола потряс Эмили с такой силой, что та с испугом отскочила от окна. Она гневно выдохнула. Проклятие! Целую вечность ждала она окончания часа духов. И именно сейчас позволила отвлечь себя какому-то высокомерному парню, который не придумал ничего лучше, чем сидеть посреди ночи на могильной плите!
Эмили подошла к двери. За последние часы она уже много раз представляла себе это мгновение. Наконец оно настало! Сейчас она выйдет через эту дверь, пройдёт по всем тёмным дорогам и оставит кладбище за спиной.
Девочка быстро проскользнула в приоткрытую дверь – на свободу!
Ветер оказался холоднее, чем она ожидала. Эмили подняла плечи и, лавируя между каменными надгробиями, поспешила вперёд. Она шла так быстро, как только могла, и остановилась, как вкопанная, когда вышла на следующую улочку. Типичная для этого кладбища улица: разбитая булыжная мостовая с мрачными склепами по обе стороны. Во всяком случае, так она выглядела, когда Эмили и Козимо недавно здесь проходили. Но сейчас перед нею предстала совершенно иная картина.
Улочка всё ещё была погружена в болезненный мрак. Но кладбище, очевидно, демонстрировало силу своей магии тем сильнее, чем дальше разворачивалась ночь: склепы преобразились самым нереальным образом. Некоторые из них выросли и возвышались теперь над волнами могил, как наклонённые ветром мачты. Иные приняли форму шара, а третьи, казалось, были сооружены из множества коробок из-под обуви, которые в полном беспорядке были свалены в кучу, и из окон этих сгрудившихся гробниц струится свет разных цветов, будто внутри за разноцветными стёклами горит огонь. Между другими склепами росли тлеющие деревья, вытянув ветви над улицей, бросая на мостовую световые блики. На куполах строений возникли затейливые эркеры. Были тут и округлые веранды, и винтовые лестницы, и фасады в виде морских волн. Эмили