уже принято и стоит ли подходить к отцу близко. Несколько раз попадалась: считая его трезвым, откликалась на зов, садилась рядом, отвечала на вопросы о школе, показывала по его требованию дневник. Свою ошибку понимала слишком поздно. Выпившего отца тянуло на философию, он находил в дневнике недостойную, по его мнению, оценку, и начинал распекать дочь, вспоминая, что сам учился гораздо лучше. «Дворником станешь! – кричал он, потрясая дневником. – И замуж тебя никто не возьмёт! Мало того, что страшная, так ещё и дура!» Сашка и так знала, что не красавица, да и замуж не собиралась. Больно надо! Насмотрелась она на счастливую семейную жизнь родителей, спасибо. Но всё равно было обидно.
– Так в Тунис или дачу, выбирай! – требовал ответа отец, как будто прямо сейчас мог купить путёвки или домик где-нибудь на Истре.
– В Тунис! – крикнула мама и демонстративно стала капать в стакан «Корвалол».
– Отлично! – Папа потёр руки. – Отлично! Поедешь в свой Тунис!
На следующий день он принёс маме две путёвки в санаторий Теберды. Для неё и для Сашки. Вытребовал с профсоюза в их фирме, как потом оказалось, с небольшой доплатой. И они с мамой поехали.
– Не Тунис, конечно, зато отдохну от бесконечных кастрюль и половых тряпок, – заявила мама.
Сашка просто была рада хоть куда-то выехать из осточертевших Мытищ.
Теберда оказалась крохотным городком, втиснутым между красивейших, покрытых снегом гор. Делать в ней было абсолютно нечего, ездить на экскурсии в горы мама категорически отказалась, и Сашку не пустила – дорого и опасно! Сашка подозревала, что в первую очередь дорого. Они сидели в унылом, не ремонтировавшемся со времён СССР санатории, где все развлечения сводились к посещению столовой три раза в день. Мама активно оздоравливалась, принимала ванны и ходила на массаж, а Сашка, измаявшись от скуки, решила заглянуть в санаторскую библиотеку. Она собиралась взять какую-нибудь книжку, но едва вошла в прохладное и приятно пахнущее старым деревом помещение, увидела толстые подшивки журналов на большом столе. Пролистала один, второй. Это были те самые журналы о звёздах, которые для неё оставляла тётя Маша, только за прошлый год. И за позапрошлый.
– А ещё есть? – дрожащим от волнения голосом поинтересовалась она у библиотекарши.
Похожая на Гингему из «Волшебника Изумрудного города», худая, в длинной, по полу волочащейся юбке, с пучком фиолетовых волос и узкими очками библиотекарша оценивающе посмотрела на Сашку, хмыкнула и исчезла в соседней комнате. А спустя пять минут вынесла ещё две подшивки. Потом ещё две. С этого началась их большая дружба.
Тамара Алексеевна давно забыла, когда получала удовольствие от своей работы. Вот в советское время библиотека была чуть ли не центром санаторской жизни. Каждое утро в читальном зале собирались отдыхающие – труженики заводов и колхозов, читали свежие газеты. После обеда приходили за книгами, поменять, выбрать новую, обсудить! Тамара Алексеевна могла посоветовать,