Сергей вёл себя спокойно, поэтому я даже не предполагал, что он может уйти. Вначале командиры сообщали, сколько людей за ночь отстало. Называли их предателями, трусами, а Воробьёв – «заячьими душонками». Потом почему-то перестали информировать об отставших. В это время неожиданно для меня не стало и Сергея. Только после войны я узнал о его судьбе. Оказывается, он не остался сдаваться немцам, а пошёл на свою родину. Кубань уже тогда была оккупирована, до Новороссийска он добраться не мог и решил зайти ко мне домой, в Гривенскую. Поскольку мы были земляки, я ему всё рассказал о своей семье, о том, где живу. Постучался он к моей матери в хату, говорит, мы с Григорием вместе воевали… Мать ему сразу не поверила, вынесла групповую школьную фотографию и попросила показать на ней меня. Сергей быстро нашёл меня. Только после этого мать впустила его в хату. Трое суток он у нас пожил, немного подкормился, а на четвёртые утром пошёл в сторону Новороссийска. С тех пор его никто больше не видел. Уходя, он сказал: «Я думал, что Гришка не прав, когда отказывался от моего предложения, а теперь получается, что я ошибся…»
Да, Сергей всё испытал на себе. Теперь с его помощью и я знаю, кто из нас был прав наверняка, а кто нет.
«15 февраля Прыследуем свою команду Прошли город Ружын и направились на ст. Ружынцы где должны были наши ребята Но оказывается они ушли дальше А мы решыли здесь заночевать и остановились в одной старушкы в которой в хате холодно как на Северном полюсе и мы не спали а дрожали целую ноч
16 февраля Получили здесь продукты на продпунте и устремились за своей командой через село Городок где я отступал в 41 году Здесь не далеко станция Погребище где был убит мой друг Сам он родом с Лебедей на Кубани. Как раз иду теми следами где в 41-м году дрался с фрицами которые тогда ползли тучами А сейчас уже прошло 2,5 года и все кажется было вчера А я уже не мало за это время изколесил по Руси».
– Друга моего, который был убит, звали Артём Чеховский. Тогда немцы догнали нас в чистом поле на танках. Могли запросто передавить всех гусеницами. А они постреляли нам в спины и почему-то вдруг ушли в сторону. У нас были только винтовки со штыками и кое у кого гранаты. По вдоль дорог ещё в мирное время выкопали щели метровой глубины для того, чтобы во время бомбёжки или артобстрела прятаться в этих щелях. Правда, щель такая узкая, что протиснуться в неё можно только боком.
Артём тогда не успел добежать до такой щели. Мне говорят, Артёма убило, вон он лежит. Я не смог разглядеть, где он лежит, а тут команда бежать дальше. Теперь неизвестно, где его могила. Немцы в таких случаях выгоняли на места боёв оставшихся местных жителей, заставляли собирать трупы и закапывать там, где укажут. Поля им были нужны под будущий урожай, и засорять их они не хотели.
Между тем, на оккупированной территории немцы ничего не строили и не восстанавливали разрушенное нами. К примеру, когда их уже гнали с Украины, я увидел мост, который мы взорвали при отступлении, таким же разрушенным.
Каждая дорога для нас