солнце, по-прежнему, ласково светит,
Как-будто оно не причем.
В палату зашла медсестра к обреченным,
Таблетки, микстуры раздать,
А вид у больных до того удручённый,
Их взгляд на пустую кровать?..
А где же наш друг?.. И куда же он делся?..
«Отправился в мир он иной,
На мир этот, с вами в окно нагляделся!..»
Больной у окна – был слепой…
Тоска
В моей душе тоска ютится,
Сидит занозою больной.
Ночами ей никак не спится.
Она беседует со мной.
Я говорю: «Уйди, зараза,
И голову мне не морочь».
Та замолчит, притихнет сразу,
Как-будто убежала прочь.
И вот нытье я слышу снова,
В душе метели и дожди,
И сердца жалко мне больного.
Шепчу тоске я: «Уходи…»
Вдруг силу мысли напрягаю
И что есть мочи ей кричу:
«Вон! Ненавижу! Презираю!»
Во след ей громко хохочу……
Любовь живет в саду на ветке
Вновь сердце стонет от тоски,
А на душе опять тревога,
Была для вас я недотрогой,
Желаньям вашим вопреки…
Играла я на ваших струнах
Души, порвать, их не боясь…
И о любви своей молясь,
Я становилась с вами юной!
Я улыбалась и цвела!
От ваших слов и песнопений,
И были для меня вы гений!
Я счастье с вами обрела…
В своей отчаянной любви,
Меня вы разочаровали…
Как в цепи будто заковали,
Мою свободу оскорбив…
С любовью неуютно в клетке…
Душа наполнена тоской.
Пусть даже в клетке золотой!
Любовь живет в саду – на ветке.
Елена Талленика
Москва
Я пойду на звезду…
я пойду на звезду… Вифлеем в подорожной
не значится…
Бог рождается в таинстве: в теплых яслях,
без глаз посторонних.
мне под блеянье коз и овечье сопение – плачется
в том смятеньи души, что нельзя рассказать
без иронии…
где с младенцем в руках СВЕТ с ДОБРОМ,
а не женщина с мужем.
принимают дары
от волхвов, их приходом обрадованы.
но не зная зачем , для чего богу юному нужен
медальон золотой, с бальзамической смирной
и ладаном.
мягкосердно и благостно смотрят в небо
восточного купола,
а над ними звезда – неподвижная: ярче и ярче…
сын от духа Святого не измучил Марию ни муками,
ни обычною тяжестью, что любую сносями
корячил бы
«Вот и все!» – прошептала, и к сухим пеленам
тельце сдвинула,
и кормить принялась, укрывая теплее от холода.
впереди тридцать лет
и три года, пока что не минуло.
пусть ласкает дитя, молоком наливается молодо…
ведь, погибели страх очень скоро покой уничтожит:
Ирод