многие бросали украдкой взгляды из-под ресниц, когда думали, что он не заметит. Иные же откровенно глазели, словно ощупывая взглядом его скульптурные черты и сильное, крепкое тело со знаменитыми мускулами Маккензи. А потом, краснея, прикрывали лица трепещущими веерами.
Но Элисон Росс… Она смотрела только в глаза. Смотрела так, словно видела в нем человека, а не просто усладу для глаз или возможного любовника.
Не обманывается ли он? Или за ее хмурой миной и в самом деле промелькнуло… нечто совсем иное?
Когда же эта гордая леди отвернулась от него и, покачиваясь на неустойчивых каблуках, зашагала прочь, Гэвин понял, что нужно сменить тактику.
Выглядела она усталой и измученной – и водворение в Эррадейле несомненно не улучшило ее состояния. Гэвин не зря ее предупреждал: в этом доме не найти ни припасов, ни слуг, ни комфорта, к которому она привыкла на родине.
По словам Каллума, с которым Гэвин разговаривал вчера, за прошедшие два дня новая хозяйка почти не показывала носу из дома и не делала попыток обратиться за помощью.
Должно быть, она в отчаянии – и умирает от голода! Что у нее есть? В лучшем случае – какие-нибудь банки с вареньями и соленьями, какие могли найтись в погребе. Да еще – сомнительные услуги двоих безобидных, но совершенно бесполезных стариков.
И тут на сцену выходит он, Гэвин! Уже не блистательный граф Торн, величественный и пугающий… Просто Гэвин, очаровательный и любезный сосед, всегда готовый прийти на помощь ближнему… особенно хорошенькой ближней!
На этот раз он отказался и от жилета, и от шейного платка. Оделся сугубо неформально – брюки, сапоги для верховой езды, рубашка с как бы невзначай расстегнутым воротом, скромный дорожный сюртук, а сверху, по случаю отвратительной погоды, длинный плащ.
С собой в качестве посла доброй воли он взял Трикси, очаровательную и бесконечно дружелюбную (пусть порой и назойливую) овчарку, а в качестве даров – корзинку с припасами, на которые умирающая от голода женщина наверняка набросится как волк.
Однако хватит этих припасов лишь на один обед.
– Ах, бедная моя бонни! – вздохнет он, когда она, наконец, признается, что не способна позаботиться о себе самостоятельно.
Запах свежевыпеченного хлеба и аромат сочных сосисок совершит то, чего, быть может, не сделают хорошие манеры. И она широко распахнет перед ним дверь. Когда же он переступит порог…
О, тут у нее не останется ни единого шанса.
Бедняжка мисс Росс! Пожалуй, ему даже жаль ее. Совсем чуть-чуть.
Как и большинство горцев, Гэвин любил женщин в теле, с мягкими изгибами и приятными округлостями. А эта Элисон Росс – на вид кожа да кости. Хотя не стоит отрицать: ему любопытно, каково это – целоваться с высокой женщиной, к которой не приходится нагибаться, чтобы накрыть ее губы своими.
Если он правильно помнит, губы у нее красивые и пухлые… по крайней мере, когда не сжаты в презрительной гримаске.
На обычных любовниц Гэвина она совсем не походила – и все же весьма, весьма привлекательна… Так что