ей голову.
Она тихо постанывает, и мне приходится напрячься, чтобы не запнуться.
– Если у тебя не выгорит дело со всеми этими звездными делами и всемирной известностью, – говорю я, – ты всегда можешь продавать комиксы в Downtown Graffick. – Она молчит, и я пользуюсь поводом спросить: – Хочешь немного обсудить идею Остина? Или закроем эту тему?
Чем больше я думаю о предложении Остина сделать Рэйзора марсианином, тем больше раздражаюсь. Для человека, утверждающего, что он одержим книгами Лолы, Остин, кажется, вообще их не понимает. И еще неделю назад Лола расхохоталась бы от подобного предложения. Она что, рассматривает его на полном серьезе?
Она пожимает плечами, а в фильме раздаются звуки стрельбы. Она поворачивается лицом к экрану и берет меня за свободную руку.
– Люблю эту сцену, – признается она.
Избегание стресса. Это суперсила Лолы.
– Еще бы тебе не любить, – замечаю я. – Патрик Суэйзи сейчас снимет рубашку. Черт, даже я люблю эту сцену.
– А Киану Ривз мог бы стать настоящим супергероем, – размышляет она.
Я потрясенно смотрю на нее:
– Ты забыла о Нео?
Она качает головой:
– Нет, думаю, у него есть такая особая черта, которая была бы идеальна для злодея. Типа Саблезубого[18]. Может быть, Ра’с аль Гул[19] или Генерал Зод[20].
– Да ладно, Зод? – переспрашиваю я. – Нет, ты что!
Лола хихикает:
– Люблю, когда ты так говоришь.
– Нет, ты что?
– Ага. Это так… Я даже не смогу воспроизвести звук в конце. Это как четыре гласных одновременно.
– Грубишь, – ласково укоряю ее я.
– Я про твое «о». Каждый раз, когда я пытаюсь скопировать, у меня не выходит как надо. Скажи: «У твоего отсоса мощность пылесоса».
– Я не стану такое говорить, Сладкая Лола.
– Видишь? Вот оно! Луу-о-о-о-о-о-аа-ала, – говорит она, растягивая слово и нарочно сильно артикулируя. – Честно говоря, я даже не знаю, какие буквы ты используешь.
– Да самые обычные, – отвечаю я.
Через некоторое время она начинает потирать затылок.
– Как ты там? – спрашиваю я, убирая руку с ее волос, чтобы растереть ей плечи.
– Моя шея сейчас под странным углом.
– Хочешь, чтобы я подвинулся, или… – начинаю я, но Лола садится, оглядывает диван и встает.
– Может, хм… Передвинься сюда, – просит она, убирает мои ноги со столика и кладет на диванную подушку. – Да, вот так.
Я отставляю попкорн в сторону и делаю так, как она сказала, вытягиваясь на диване. Она нервничает? Или мне так кажется?
Она осторожно ложится на свободное пространство передо мной, прижимаясь ко мне спиной. И да, это тоже ново.
– Ты превратила меня в свою большую ложку, – замечаю я, надеясь как-нибудь ослабить напряжение между нами.
Она тянется назад, чтобы ущипнуть меня за бедро, но я перехватываю ее руку и сам не замечаю, как обнимаю ее. Какое-то время мы лежим в тишине,