были удостоены высоких государственных наград.
За годы войны работники сельского хозяйства республики сдали государству 278 130 тонн хлеба, 47 399 тонн подсолнечника, 55 275 тонн картофеля, 96 967 центнеров мяса, 1 641 650 центнеров молока, 9 025 центнеров шерсти и много другой продукции, для кавалерии было направлено 27 тысяч лошадей кабардинской породы.
– Четыре года кровопролития…Это всё говорит о том, что война была действительно великая, настолько великая, что в голове не укладывается. – глухо молвил Кургоко, потирая высокий лоб.
– Не только в битвах, но и в тылу черкесы будут ковать победу, и спасать детей из Санкт–Петербурга.
– Из Санкт–Петербурга? Так он же еще только строится. – сказал Атажукин.
– К моменту начала той страшной войны в этом городе и пригородах будет проживать до трех миллионов человек. Половина горожан умрёт от нехватки еды и обморожения. Каждый день будет погибать 4 тысячи человек жителей города. Из города начнут вывозить детей по льдистому озеру Ладоге с целью их отправки на Кавказ. Вывезут 30 тысяч детей–сирот, многих пошлют на Кавказ, но выживет не больше пятидесяти. – я не мог сказать, что, по дороге в Армавире, эшелоны с детдомовскими детьми по дороге будут уничтожены фашистскими самолетами, а уцелевших детей разделят на четыре группы, поместят на подводы и они продолжат путь, при этом выживет только одна группа в 32 ребёнка.
– Что? Столько детей погибнет?
– К сожалению тридцать тысяч. Ослабленные дети будут в пути пять месяцев, направляясь в Грузию, но окажутся на черкесских землях. Много городов, сел, аулов и казачьих станиц оставят они на своём пути. Жители этих поселений будут им помогать всем, чем смогут, но никто не рискнёт приютить, потому что такая помощь чревата смертельной расправой.
– Почему нельзя приютить детей? Люди обезумели? – недоумевал князь.
– Дело в том, что среди этих детей и русские и евреи. Напавший на страну враг неистово истреблял особенно евреев. Человек, спасавший еврея, обрекал себя и свою семью на гибель. Но дети с того обоза найдут своё пристанище в черкесском ауле Бесленей.
– Алхамду лиллах! – сказал Кургоко, что означало «Слава Всевышнему».
– В августовский день, когда подводы с истощенными детьми подъехали к селу, все жители находились в поле: убирали пшеницу и кукурузу, чтобы урожай не достался врагу, а сразу попал на фронт. Черкесы, увидев детей, решили разобрать их по семьям, потому что кодекс чести и сознание адыгов, не позволяли им поступить иначе. Дети были в таком плачевном состоянии, что сердца бесленеевцев дрогнули. – я не стал рассказывать, что от голода дети опухли, были облеплены слепнями, которых они из – за слабости не могли отогнать, многие от слабости были в забытьи, а некоторые – в бреду.
– Черкес по имени Мурзабек Охтов со словами: «Иди ко мне, мы одной крови – люди ведь» обратился к русской девочке Кате Ивановой. Вслед за ним Сагид Цеев взял Володю