Елена Владимировна Мейсак

Разбитая гитара. Книга 3. Разлука


Скачать книгу

она встрепенулась. Сегодня же особенный день. День ее рождения. Она не справляла этот день уже чертову дюжину лет, умноженную еще на такую же дюжину.

      Она подошла к небольшому черному роялю, одиноко примостившемуся в углу комнаты. Присев на банкетку, она открыла крышку и равнодушно поглядела на клавиатуру. Как же давно она не подходила к инструменту. Интересно, получится ли сыграть сейчас что-нибудь технически сложнее собачьего вальса.

      Достав новую самокрутку, она зажгла ее и, держа в зубах, стала лениво блуждать по клавишам. Положив дымящийся окурок в пепельницу, она заиграла Вторую Сонату Шопена, постепенно складывая ноты в аккорды, отрывистыми стаккато уносившими ее в мир фортиссимо, через скерцо бросив прямо в похоронный марш.

      Она играла эмоционально, надрывно, руки тяжело опускались на клавиши. Волосы ее разметались по лицу, словно в тифозной лихорадке, в свете уличного фонаря зловеще поблескивали на левой руке черные татуировки, которых у нее к этому времени было уже две.

      Из-под пальцев словно бы выскакивали маленькие демоны, черными нитями ткавшие узоры на черном ковре ее души.

      Закончив играть, она цинично подумала, что соната пришлась сегодня весьма кстати.

      И раз уж Бог умудрился не только выпустить ее на свет белый в эту самую чертову дюжину, но еще и столько развлечений ей уготовил, сегодня она этот бесподобный день отпразднует, – так размышляла Амира, в то время, как новый красный огонек подбирался все ближе к основаниям пальцев.

      И вот, в десять вечера в ее квартире собрались все помои общества, которые она только смогла собрать за столь непродолжительное время.

      В квартире ревела музыка, звенели бокалы, гремели бутылки, пьяно ржали какие-то девки, а дым от самокруток был уже таким сизовато-серым и плотным, что если бы кто-то догадался повесить в воздухе топор, то топор бы, наверное, не упал.

      Те гости, у которых не хватало терпения добраться домой, предавались прелюбодеянию в немногочисленных спальнях этой милой квартиры. А те, у кого не хватало времени добраться до спален, пользовались укромными уголками за шторами и просто теми, куда удалось попасть.

      Амира наблюдала за всем этим борделем сквозь мутноватую пелену, подернувшую ее некогда прекрасные глаза из черного бархата.

      Вдруг один из гостей, подошедший к полке с виниловыми пластинками, наобум вытащил одну.

      – Слышь, это еще кто? – туманно пробормотал он, – пацаны, гляньте-ка, какие раритеты тут собраны! Шостакович. Что творит дурь с людьми, а?

      Парень противно и громко заржал, видимо, наслаждаясь эффектом от собственного остроумия.

      – А че? Мож вальсик станцуем? – он поставил пластинку в проигрыватель, – представим, что мы все тут знатные господа, да к тому же, богатые.

      – Позвольте представиться, князь Игорь к вашим услугам! – парень явно наслаждался моментом, – не угодно ли вальсик-с? А может быть, пройдем сразу в коечку? По-княжески, так сказать? Но хотя бы скажите для начала, как вас зовут, прекрасная незнакомка?

      – Если