с натюрморта
Волной стекает в глубину подлунных вод…
Мой золотой век…
С рассветом в золотом уборе
Богиня утренней зари
Вновь возрождённая Аврора
Лучами солнца одари́т,
Украсит небосклон узором
Из разноцветных лоскутков…
Туманность бла́нжевым22 фарфором
Лежит у ног – не хватит слов,
Чтоб описа́ть картину Мира,
И кистью цвет не передать…
Да зазвучит струною лира —
Озёрная не дрогнет гладь!
Сиринга…
В листве обильной тонут кроны по весне —
Во всём и вся – пора отдохновенья,
Под песнопения крылатых шансонье
Вот-вот проклюнутся цветки сирени23…
И станется вокруг лило́во и бело́ —
Засветятся бесчисленные звёзды,
Чтоб ми́ро источать поверх людских голов,
Мгновеньем истекая в сонный воздух…
Каштановое…
Под весенним безудержным ливнем
Свеченосный бушует каштан,
Бригантиной идёт по волна́м
Под напором стихии голимой…
Парусами натянуты листья —
Ветер треплет, пытаясь порвать
«Корабельную» дерева снасть,
Не во благо – за-ра́ди коры́сти…
Воздух, точно напиток игристый,
Кру́жит голову, смыслом пьяня —
Яркий свет сменит тьму (инь и ян),
Холод – жар, зло – добро – всё по списку…
Эйфория…
Наливает Солнце апельсина сок
В бра́тину24 хмелеющего неба,
Янтарём стекая, будто мёд из сот,
Сна́добьем становится целебным…
Был зимой запретным вожделе́нный плод —
Расправляю, точно крылья, плечи —
Крупными глотками жадно пью тепло —
И лечу объятиям навстречу!
Разливает Солнце апельсина сок —
Жаль, что у Весны такой короткий срок…
Васильки…
Васильки… словно звёзды на небе —
Море в синем иль в сини глаза,
На лазури настоян бальзам
Для болящей души оберёгом25…
Бирюзовая гладь под ногами —
Как отрадно по не́бу идти
По прямой, не свернувши с пути
В параллель, что таится за гранью…
Чайная пауза…
Молчаливое утро… ни звука,
Ни малейшего нет ветерка,
Затаила дыханье река —
Не течёт, не торопится будто…
Невесомые листья берёзы —
Непривычна для них тишина,
В крестовину не бьются окна,
Сохраняя невинности образ…
Как же жизнь под лучами уютна —
Распустился пиона бутон,
И порхает над ним махаон
Непременным цветным атрибутом…
Под навесом из веток