штопором смелую Мысль!
И меняет он Мысль на Мечтания,
На приятный для сердца обман! —
Зря искать там плоды созидания,
Где фантом и осенний туман…
Мысль… в издёрганной в клочья дерюге,
Со следами испачканных рук…
Мысль не нуждается в мнимой услуге,
Пусть и верных, но праздных подруг!
«Если бы, да кабы» – не работают,
Не в почёте – «Как знать и авось»! —
Мысль – есть ясность и точность… с заботою,
Чтоб свершилось… созрело… сбылось!
Мысль с Мечтой… не допустит сравнения!
В одной лодке им в бурю не плыть!
Может быть, это вздорное мнение?!…
Протестуете вы… может быть?!
Бог… и… мы
Невозможно, хотя бы немного,
Прыгнуть выше своей головы! —
Потому-то и верю я в Бога,
Что в Него свято верите Вы.
И протоптана к Богу дорога —
То последствие Вашей молвы! —
Потому и влюбился я в Бога,
Что Его очень любите Вы.
Когда клятвы у Божьего трона,
Воздаёте своим языком. —
То и я там молюсь у амвона —
Ведь молитвы всосал с молоком.
Но я всё же коварно утешен,
Что Мы все как калеки смешны! —
Потому не боюсь, что я грешен,
Ведь и Вы… от рожденья грешны.
Только мне очень жаль, что немного
Есть воистину Божьих идей! —
И… что не было б Господа Бога,
Если б не было в мире Людей!
Вы застыли в тревожной гримасе?! —
Но давайте откроем полог! —
Там таятся лишь две ипостаси —
Жизнь и Смерть… есть понятие – Бог!
Зачем тогда прозрение… зачем?
Когда в сознанье вдруг проникнет свет,
Там на краю… уже в ночной тиши —
На миг один, блеснёт живой портрет
Истерзанной сомнением души!
И, может, свиснет в назиданье рак,
И скажет мне, что я из простаков! —
А я пойму… какой во мне дурак,
Сидит среди таких же дураков!
Себя спрошу я, может быть, зачем
Искал, где мель, баграми глубину,
Перелопатил очень много тем —
И не нашёл, при этом, ни одну.
И вспомню я, как мой столетний дед
Подковывал у кузницы коня!
Горно и мех… как истинный поэт…
Вплетали рифмы в повесть из огня!
Как жирная ложилась борозда,
И шлифовался в чернозёме плуг. —
Всему светила яркая звезда,
Где стадо коз и где зелёный луг.
Дед расправлял улыбкой сеть морщин,
На лбу своём размазывая пот. —
И мне твердил, что горю нет причин,
Когда душа полна земных забот.
И вытирая руки об портки,
Ковригу хлеба вынув из сумы…
Он для меня разматывал витки
Из жизни,