как знал Плетнев эти напористые, сердитые, определенные женские голоса! У него вдруг зашумело в голове, кровь бросилась в лицо, как будто невидимая женщина за кустами разговаривала именно с ним, и он быстро зашагал прочь, стараясь не слушать, но все-таки расслышал еще:
– Кишка у тебя тонка! Ты мне-то не грозись, не грозись! Мужик ты или нет?! Все равно по-моему будет! А ты думай!..
Мужик ты или нет – так спрашивала у него, Плетнева, Оксана, и глаза у нее сверкали. Впрочем, сверкали не только глаза, но и шея. Она любила бриллианты, и на ее шее они лежали широкой полосой всегда, даже на пляже!
Мужик ты или нет, в конце концов?! Ты что, не видишь, что происходит?! Ты, ты во всем виноват!
Плетнев зашвырнул морковку, потерявшую всякий вкус, и почти побежал вдоль дороги, только чтоб не слышать ясный и обвиняющий женский голос, с разгону влетел в какие-то колкие ветки, больно хлестнувшие по лицу, и только тут остановился.
…Что за нервические припадки?! Этот голос в зарослях уж точно не имеет к тебе отношения! Ты заплатил за все, счета закрыты. Никто больше не посмеет так разговаривать с тобой.
Он вытер пот со лба и глубоко вздохнул.
Прошлого нет, кончилось. Правда, настоящее все никак не начнется, а будущего, кажется, и вовсе…
Тут у него перед глазами вдруг что-то мелькнуло, он даже отшатнуться не успел, как будто свистнуло, дернулись ветки, раздался рык, голова треснула надвое со странным арбузным звуком, и Плетнев подумал отчетливо: надо же, а я так и не понял, как именно следует начинать жизнь заново. Наверное, как-то можно было начать, а я не успел.
– …Да не могла я его убить, ну что ты!.. Я совсем легонько палочкой тюкнула!
– Он же не дышит!
– Дышит, дышит, ты просто не слышишь.
– А ты слышишь?! Сто раз я тебе говорила!
– Ну, водичкой, водичкой полей еще!
Раздался плеск, потом какой-то то ли вздох, то ли стон, и в лицо ему полетела вода. Плетнев замотал головой, замычал и сел, не открывая глаз.
– Говорю же, все в порядке! Дай я сама!
Снова плеск, вздох, снова вода, только теперь так много, как будто слон дунул из хобота. Он видел в Индии, как слоны обливаются в жару – очень много воды, водопады, потоки! А может, опять сорвало Валюшкин шланг.
– Сейчас я еще…
– Хватит! – хриплым голосом приказал Плетнев и закашлялся. – Хватит уже!..
– Господи боже мой!..
– А ты говорила, помер!..
Он открыл глаза и в первую секунду ничего не понял.
Во вторую тоже не понял ничего.
Никаких слонов и никакого шланга. На него смотрели два инопланетянина в круглых зеленых шлемах и странных одеждах. У них были плоские белые лица, занавешеные какими-то сетками. Должно быть, инопланетными.
Алексей Александрович застонал и взялся руками за голову. Волосы мокрые, в ушах вода, и вообще ему казалось, что это чья-то чужая голова.
– Как вы себя чувствуете, молодой человек? – заботливо спросил один из инопланетян, и вопрос показался Плетневу странным.
– Прекрасно, спасибо.
– Вы